Райтер-изврайтер
АПД — 8Эти бесконечные церемонные поклоны, какие-то тонкие намёки, плавные переходы от чопорной вежливости к фамильярной доверительности… Сюэ Ян даже не подозревал, что от этого можно до такой степени уставать. Создавалось впечатление, что ему планомерно вливают куда-то в голову расплавленный металл, от этого появляется чувство тяжёлой обжигающей злости.
Но помощь — не случайно замеченный кошелёк на поясе зеваки. Не подкрадёшься, чтобы незаметно срезать. И пугать не особо получается. В его представлении поставленные в безвыходную ситуацию люди должны как-то больше переживать, терзаться, беспокоиться. Здесь же сплошные промахи. Он всё ждал, когда увидит подавленность, тревогу, беспокойство, попытки поддержать — эти двое ведь вместе. Вместо этого Вэй Ин откровенно валял дурака, будто не было никакого проклятья, и явно выкинул из головы преднамеренное оскорбление. Стоит только попытаться представить себя на его месте… даже разговаривать не стал бы, сразу развалил бы наискосок от плеча до бедра, на этом все переговоры и закончились бы сразу. И высокомерный второй господин Лань — одна рука на мече, вторая за спиной, лицо как из куска льда вырублено. Что эти двое вообще делали вместе? Говорит — счастливо живут. Как умудряются?
Этот ещё… мальчик с веером. Штучка себе на уме, глаза беззащитные, простодушные, робкое привлекательное лицо. Это же при нём Мэн Яо в своё время заботливой нянькой бегал? Вроде именно при нём. И веер — обманка. Безделушка с секретом, как сам глава клана Не, такая же безделушка, а колупнуть узор, и найдёшь острую стальную спицу, может даже ядом обмазанную.
Сюэ Ян ждал. Если сейчас Лань Сичэнь снова откажет, это ничего не значит. Тогда он просто надавит, и ему придётся дать согласие. Ханьгуан-цзюн — очень удобная мишень, идеальный рычаг давления что на старейшину Илина, что на весь клан Гу Су Лань. Да и Не Хуайсан сколько бы ни обмахивался веером, а пойти поперёк не сможет, и будет вынужден подчиниться. Впору поздравить себя с удачным решением. Вот только сейчас неприятно тянет что-то в груди, когда Вэй Ин ушёл туда, и они там втроём замышляют что-то…
Он вдруг понял, что сейчас эта троица благородных идиотов сговорится, они просто позволят осколкам души Сяо Синчэня рассеяться, и всё это исключительно из благих побуждений, которые вечно засоряют мозги у всех этих титулованных и витающих в облаках.
— Стой, нельзя!
Глава клана Не пытался его удержать, но Сюэ Ян уже ворвался в покои, где Лань Сичэнь пытался поставить крест на всём его великолепном плане. На ходу сдирая с себя личину первого встречного, охваченный злым подозрением, Сюэ Ян чуть ли не бегом влетел туда, готовый выхватить из рук мешочек для ловли духов, не дать его открыть, не позволить отпустить его даочжана. Вот только ничего выхватывать не пришлось, мешочек по-прежнему покоился за пазухой Вэй Ина, и эти трое сейчас сидели за столом и молча смотрели на него. Вэй Ин с досадой, Лань Чжань совершенно бесстрастно, а вот выражение лица Лань Сичэня он не смог распознать. Несколько удивлённые глаза, в которых почему-то светилась бездна понимания, непонятный оттенок слабой улыбки.
— Соглашайся, — хрипло бросил Сюэ Ян, глядя ему в глаза, протянул руку. Скрюченные пальцы царапнули воздух.
— Слишком поздно, — мягко ответил Лань Сичэнь, поднимаясь на ноги, и Сюэ Ян почувствовал, как горло сдавливает звериным воплем, а мир вокруг покачнулся.
Тут же чьи-то пальцы схватили за трясущуюся руку.
— Подождите. Я хотел сказать, что слишком поздно мне угрожать, я уже дал своё согласие. Пожалуйста, присядьте. Вэй Ин, дай мне…
Сюэ Ян очнулся уже сидящим на подушке, когда Лань Сичэнь осторожно вкладывал в его сведённые судорогой пальцы мешочек для ловли духов. Не развязанный. Не пустой. В голове мелко тряслась звенящая пустота, и все звуки долетали как через плотное одеяло. Лань Сичэнь вполголоса о чём-то говорил с мягкой укоризной, а Сюэ Ян всё никак не мог взять в толк, кого же он ругает.
Он окончательно пришёл в себя, когда надышался, нашёл в себе силы отдать Вэй Ину мешочек, только проводил ревнивыми глазами, как тот снова прячет его за пазуху и отходит в сторону, чтобы о чём-то пошептаться с Лань Чжанем.
— Так нельзя, — Лань Сичэнь сидел рядом, не прикасаясь к нему даже краем одежд, и как только умудрялся быть близко, но на расстоянии. — Это практически одержимость, вам нужно обрести равновесие, иначе вы не просто будете тормозить процесс… Вы действительно не заботитесь о том, что конкретно увидит Сяо Синчэнь, когда вернётся?
— Только не нужно мне бренчать ваши душеспасительные мелодии, — огрызнулся Сюэ Ян. — Видел, как они действуют.
— Грубо и жестоко до полной бессмысленности. Примерно таким я вас и представлял. Вам лучше?
Его хотелось ударить. Желательно кулаком в лицо, ломая аккуратный нос, разбивая чётко очерченные губы. Неплохо бы ещё сломать челюсть. Будет главе клана Не приятное развлечение — кормить с ложечки своего пострадавшего Нефрита, горестно вздыхать рядом, менять повязки и влажно блестеть глазами.
— У вас есть возможность отдохнуть. Сколько людей я могу взять с собой?
— Никаких людей.
— Это неразумно, — встрял присоединившийся Не Хуайсан. — Кто-то же должен…
— Кто должен, тот и сделает, — Сюэ Ян достаточно взял себя в руки, чтобы встать и язвительно улыбнуться. — Не проходной двор…
— Тогда я возьму троих, — примирительно заключил Лань Сичэнь. — Жить будут в ближайшем селе и вас не стеснят. Это надёжные люди, не задающие неудобных вопросов и не болтающие что попало.
Он не верил до конца, что действительно удалось получить согласие первого господина Лань. Не верил, даже когда они вернулись в Храм Синей Скалы. Не верил, даже когда неугомонный Не Хуайсан принялся руководить и навёл какой-то невообразимый порядок, отыскал внутренний садик, о котором Сюэ Ян и знать не знал — не до красот было — и устроил в беседке удобное место для своего Нефрита… как клетку для золотой канарейки.
Какие-то люди приходили и уходили. Ему было всё равно. Он не мог есть, не мог спать. Не мог взять в толк, почему он стоит, как вкопанный, и смотрит злыми сухими глазами на этого невозмутимого человека с мягкой улыбкой. Смотрит, как он устраивается в беседке, как красиво перед ним расставлены чайник, чашка — о комфорте первого господина Лань позаботились, и деликатно оставили в одиночестве. Все оставили, а Сюэ Ян не смог уйти.
— Оставьте. Мне он не мешает, — Лань Счэнь снова включал это раздражающее понимание, приправленное сочувствием. — Просто пожалуйста, сделайте ещё пять шагов назад. Вам не нужно слышать меня.
И ничего не происходило. От этого хотелось выть в голос, заламывая руки. Спустя несколько часов Сюэ Ян заметил, что Лань Сичэнь не прикоснулся к чаю. Он подолгу молчал, о чём-то думая, иногда что-то тихо говорил, глядя в стол. В какой-то момент закрыл глаза рукой и застыл в неподвижности, но скоро снова что-то говорил. Хотелось узнать — что именно. Хотелось услышать и понять, вряд ли отрешённый первый господин Лань заметил бы его. Слишком погружённым в себя он выглядел… и вот сейчас он действительно выглядел несчастным. Не жалким, не смешным.
Сюэ Ян не понимал, что пошли вторые сутки, а потом и третьи. Время сплелось в тонкий болезненный жгут, от неподвижности всё тело онемело, а он всё не мог заставить себя хотя бы сесть или сделать хоть шаг. Что-то происходило, что-то невыразимое. Сейчас Сюэ Ян не понял бы даже боль от ножа, входящего в сердце. Его кто-то пытался увести потихоньку, но не преуспел. Что им оставалось? Только оставить его в покое. Пусть сидят там, снаружи, пусть изобретают способы избавиться от проклятья, пусть молятся, пусть строят хитроумные планы. Ему всё равно.
Движения длинных тонких пальцев по мягкой ткани мешочка гипнотизировали. Сюэ Ян не отводил взгляд ни на миг, и даже не сразу понял, что происходит, когда Лань Сичэнь резко рванул завязки, затягивая горловину мешочка, и упал. Ноги не слушались, одеревеневшее тело не подчинялось. Сюэ Ян одним прыжком оказался рядом, схватил мешочек, даже по первому ощущению предельно полный, и тут же подхватил обессилевшего Лань Сичэня, потряс за плечи, непочтительно похлопал по бледным щекам.
— Эй… — хрипло выдохнул он, пытаясь одновременно понять, дышит ли тот, с чего он вдруг упал, а яростная надежда радостно грызла изнутри. Он снова резко тряхнул его за плечи, когда кто-то рванул его за волосы. Сюэ Ян успел только увидеть страшные ледяные глаза Ханьгуан-цзюна и летящий в лицо кулак.
От сокрушительного удара в голове взорвались все звёзды мира, во рту расцвёл яркий кровавый привкус, тут же последовал сильный удар ногой в грудь, и Сюэ Ян вылетел из беседки.
— Брат, — взволнованный голос Лань Чжаня оказался единственным призом на этой ярмарке внезапных реакций. Сюэ Ян хрипло закашлялся, сплёвывая кровь, пополз на голос.
— Лань Чжань!
Благородные идиоты. Он передумал ползти, лёг на бок и сжался в комок, прижимая к груди мешочек для ловли духов. Пусть Вэй Ин разбирается, что произошло. Привязывать нужно бешеного второго Нефрита, и где только нахватался таких привычек. Нет чтобы подойти, культурно поклониться, вежливо осведомиться, что происходит.
Хлопотали вокруг первого господина Лань. Кто-то бегал за водой, кто-то взволновано что-то шептал прерывистым голосом, как будто душили рыдания. Сюэ Ян не видел, кто там расклеился, время от времени слабо пытался стереть кровь с лица и снова кашлял, отплёвываясь.
— Нет, вы всё неправильно поняли.
Рядом зашелестела трава под торопливыми шагами, и Сюэ Ян с изумлением понял, что его голову перекладывают куда-то. Лань Сичэнь сидел рядом на земле, осторожно и удобно устраивая его у себя на коленях. Бледный, с посеревшими губами и с диким блеском в глазах, Лань Сичэнь сбивчиво извинялся, приложил к его лицу мокрую холодную тряпку, и попытался отнять у него мешочек.
— Пожалуйста, отдайте.
— Он мой, — зло прошипел Сюэ Ян, пытаясь вывернуться из этих опасных ласковых объятий. — Он только мой. Скажи своему бешеному брату, что я тебя не трогал.
— Уже сказал, простите ещё раз.
Лань Сичэнь всё пытался разжать его пальцы, но сейчас отнять у него мешочек можно было только отрезав руку.
— Он мой. Я потом тебе поклонюсь сотню раз, но не отдам.
— Да не твой! Вернее…
Лань Сичэнь снова застыл с безжизненными страшными глазами.
— Сяо Синчэнь?!
— Да, — бледные губы еле шевельнулись. — Но… сейчас там две души. Две.
— И чья же вторая?
Лань Сичэнь закрыл глаза, помедлил. Беззвучно выдохнул что-то.
— Я могу сыграть Призыв, — голос Лань Чжаня уже звучал почти спокойно и ровно.
— Не нужно. Вернее, чуть позже, — первый господин Лань слабо выдохнул. — Вэй Ин, нам нужен ещё один мешочек для ловли духов.
— Так это…
— Мэн Яо.
В воцарившейся тишине было слышно, как ветер постукивает веткой дерева по скату крыши. Сюэ Ян перестал дёргаться и смирно лежал там, куда его положили. Не каждый день поваляешься гудящей башкой на коленях у самого первого господина Лань. Такой простой способ взбесить сразу и Лань Чжаня, и Не Хуайсана. Он тихо засмеялся в уже нагревшуюся и пропитанную кровью тряпку, в груди всё болело.
— Тебе лечиться надо, Сюэ Ян, — голос Вэй Ина показался слишком серьёзным.
— Сам ты ненормальный.
— Я имею в виду, что у тебя рожа разбита в мясо.
— Учитель Вэй, есть второй мешочек? Уберите эту двуличную тварь от моего даочжана! Отселите его!
— Не нужно так, — попросил Лань Сичэнь, и Сюэ Ян заткнулся. Долго смотрел снизу вверх на его убитое лицо, бледные губы, измученные глаза.
— Приношу свои извинения, — с трудом выдавил Сюэ Ян.
— Что ты сказал? — изумлённо переспросил Вэй Ин.
— Это не тебе, — злобно огрызнулся Сюэ Ян и сумел с горем пополам сесть, не без помощи Лань Сичэня, тяжело перевёл дыхание, массируя грудь. Наверное, рёбра сломаны. — Простите меня, первый господин Лань. Я не хотел быть грубым. Мэн Яо может и двуличная тварь, но это ваша тварь. А ваш брат — бешеный псих.
— Заживёт, — скупо уронил Лань Чжань и отвернулся, скрывая неловкий румянец.
АПД — 9
Он пристально и ревниво следил за аккуратными манипуляциями Вэй Ина. Настолько пристально, что получил сердитый тычок в плечо и пожелание отодвинуться и не дышать, а если дышать, то в сторону. Только после этого Сюэ Ян сообразил, что может помешать, и послушно отстранился. Когда процесс разделения душ оказался успешно завершён, он нетерпеливо взял в руки мешочек с душой Сяо Синчэня, и долго держался за завязки. Желание немедленно поговорить с ним было до такой степени велико, что в горле давило чем-то горячим и горьким, и он счёл за благо сначала попытаться успокоиться. Или попросить кого-нибудь другого начать этот разговор. Или потребовать в качестве извинений от второго господина Лань сыграть «Призыв». Или уговорить первого господина Лань продолжить то, что он так удачно начал. В конечном итоге, Сюэ Ян честно себе признался, что боится начать, и предпочёл хотя бы умыться и что-то сделать с ноющими рёбрами.
— Скажите, — глухо уронил он, пытаясь стереть кровь с лица уголком той мокрой тряпки, что милосердно приложил к его лицу Лань Сичэнь. — Вы это специально сделали?
Он старался был вежливым. Пожалуй, только с ним и старался быть вежливым. Всё-таки первый господин Лань согласился ему помочь, не зная при этом, что Сюэ Ян буквально держит его младшего брата за яйца. За одно только это стоило проявить уважение, но решающим фактором оказался, конечно же, его успех.
— Мне это даже в голову не приходило, — Лань Сичэнь очень медленно и осторожно перебирал пальцами по мешочку с душой Мэн Яо, и по этим движениям было практически невозможно понять, что он испытывает. Казалось, что он колеблется, то ли погладить этот мешочек, то ли стиснуть в кулаке, то ли открыть, вытряхнуть, развернуться и уйти.
— Тогда как? Почему у меня не вышло? Я говорил с ним много лет. Почему вы? О чём вы говорили?
— По большей части о себе, — Лань Сичэнь задумчиво смотрел куда-то мимо Сюэ Яна, мимо мешочка, словно в пустом пространстве было нечто загадочное.
— Спросите у него, — Сюэ Ян указал пальцем. — Мэн Яо должен знать, как это получилось. Кроме того, Призыв не позволяет духу лгать. Это выгодный момент, чтобы узнать всё.
— Вам не откажешь в практичности. По ряду вопросов. Но у меня есть условие.
Сюэ Ян с любопытством воззарился на него поверх окровавленной тряпки. Не каждый день ему ставят условия, а по большому счёту ещё никому в голову не приходило. Непродолжительная служба клану Вэнь не считается, там у него имелись собственные интересы, а в башне Золотого Карпа всё было ещё веселее.
— Вы приведёте себя в порядок, примете помощь, пообедаете и отдохнёте.
— У вас очень странная семья, — тон оказался обвиняющим, хотя Сюэ Ян с наслаждением язвил и даже не пытался это скрыть. — Вся отпущенная на долю братьев Лань душевность досталась старшему, а вся холодность — младшему. Встречное условие, Цзэу-цзюнь, теперь понимаю, почему вас так называют. Вы обещаете, что сделаете то же самое. И тогда мы, чрезвычайно довольные друг другом и внезапно обретённым взаимопониманием, как два конченых идиота, каждый с мешочком в руках, будем выглядеть прилично для душевных бесед с нашими заключёнными.
Лань Сичэнь улыбнулся. Этот особый сорт улыбки, сдержанный, но при этом затрагивающий не только губы, но и глаза, показался Сюэ Яну странным и по-своему опасным.
— Вам удаётся очень органично сочетать вежливость и запредельное хамство. Начинаю понимать стремление многих достойных мужей открутить вашу красивую голову.
— Как приятно слышать, что у меня красивая голова. Неужели я пробуждаю у вас желание продолжить такие разрушительные для этой красоты поползновения вашего весьма несдержанного младшего брата?
— Должно же быть что-то общее у братьев Лань.
— Почти трое суток без сна, — непочтительно влез в диалог Вэй Ин, и жестом предложил Лань Чжаню по-родственному заняться благополучием старшего Нефрита, а сам подхватил Сюэ Яна под локоть. — Вас двоих послушаешь, и начнёшь задаваться вопросом, а не сошёл ли я с ума. Не Хуайсан, ты подаёшь Сюэ Яну плохой пример, я отчётливо слышу твои витиеватые формулировки.
— Его, его. Он в мою сторону дышал, теперь я болен, — Сюэ Ян предпочёл не кривляться и принять помощь, позволил себя увести, только на ходу попытался стребовать себе веер, и лишь скрывшись за дверью навалился на Вэй Ина.
— Можешь объяснить, что это за припадок внезапной приязни? Только тебя первому господину Лань не хватало.
Сюэ Ян косился на Вэй Ина и помалкивал, прижимая уже бесполезную тряпку к лицу. Послушно стоял, пока тот туго перемотал ему рёбра длинной полоской полотна, терпеливо подставил лицо и защипел, когда Вэй Ин без особой нежности, но всё-таки вправил ему сломанный нос.
— Дальше я сам, — он полоскал тряпку одной рукой, отжимал, раз за разом оттирал лицо, облизывал разбитые губы. — Как тебе сказать, учитель Вэй… у твоего бешеного возлюбленного, который только притворяется ледышкой — весьма талантливо, но именно притворяется! — очень чуткий старший брат. Заботливый. Понимаю, почему сын шлюхи становился мягче воска, стоило ему только увидеть его.
Второй рукой Сюэ Ян предпочитал не пользоваться. Он не отпускал мешочек для ловли духов, не мог заставить себя даже убрать за пазуху это сокровище, и даже не заметил, что постоянно то сжимает его, то гладит, как будто пытается наощупь определить, что конкретно сейчас ощущает его пленник.
— Он напоминает тебе даочжана Сяо Синчэня?!
— Что за бред? — он даже себе не хотел признаваться в том, что действительно есть нечто неуловимо общее, хотя это очень разные люди. — Я лучше пойду спать.
— Ничего не забыл мне отдать? — Вэй Ин требовательно протянул руку, и Сюэ Ян сделал шаг назад.
— Не отдам. Я ничего не сделаю. Не стану открывать. Не буду ничего пытаться, буду просто спать. Но не отдам.
Вэй Ин только терпеливо вздохнул и бесцеремонно сунул ему в рот пилюлю, которую Сюэ Ян без сомнений проглотил. А что он сделает? Попытается его отравить? Это сильно вряд ли. Но спать Сюэ Ян забился в такой угол, что его пришлось бы искать со всем старанием и тщанием. Он действительно чувствовал себя больным, уставшим, избитым, хотя там досталось всего-то два удара. Но сейчас он впервые за долгое время чувствовал, что спит не один, и даже во сне так и не разжал пальцы.
Когда в заложники получаешь человека благородного происхождения, в этом есть определённая прелесть. Можно рассчитывать, что он будет соблюдать условия сделки, даже явно невыгодные для себя. Во всяком случае, Сюэ Ян очень старался не удивляться тому факту, что когда проснулся, не обнаружил вокруг толпу заклинателей, готовых порвать его в мелкие клочья. Он с нескрываемым любопытством несколько раз проверил, но Храм Синей Скалы по-прежнему оставался доступным только для тех, кого он так настоятельно в него пригласил, а умеренное самоуправство вынужденных гостей вселяло надежду, что они всё-таки люди, а не образцы недосягаемой добродетели.
Что Вэй Ин не станет стесняться и примется утешать Лань Чжаня за все перенесённые невзгоды, это даже не подвергалось сомнению. По крайней мере, когда Сюэ Ян уходил спать, этого багрового кровоподтёка на шее учителя Вэй не было. Он его и не скрывал — не зря приписывал себе второе место по бесстыдству. Второй господин Лань хранил привычно прохладное выражение лица, даже бровью не повёл, когда Сюэ Ян принялся изучать его внимательным взглядом. Что-то не давало ему покоя ещё с момента визита в Облачные Глубины. Что-то не вязалось с событиями, какая-то мелкая деталь.
Сюэ Ян снова уставился на кровоподтёк на шее Вэй Ина, перевёл взгляд на шею Лань Чжаня и поднял указательный палец:
— А! Вот в чём дело!
— Придержи свои потрясающие открытия при себе, — посоветовал Вэй Ин, верно сопоставив выразительные взгляды. — Ханьгуан-цзюн человек воспитанный, но если он один раз сломал тебе нос, то и в дальнейшем может не сдержаться. Поверь, я не стану его оттаскивать. Мы решили, что стоит прислушаться к рекомендациям главы клана Не, но пренебрегать наблюдательностью первого господина Лань — это как минимум неуважение. Поэтому пришлось прилагать все возможные и невозможные ухищрения, маскируя кровоподтёки от твоих верёвок.
— А я ничего не говорю. Напудрили и напудрили, правильно сделали, — буркнул Сюэ Ян, мудро придержав ехидную улыбку на том уровне, за который ещё никто не собирается ломать нос. — Надеюсь ваш мальчик с веером не заездил до полусмерти уважаемого Цзэу-цзюна, человек из последних сил всего себя отдавал…
— Благодарю за беспокойство. Глава клана Не проявил всю возможную заботу.
Сюэ Ян поёжился от спокойного голоса за спиной и почувствовал себя в медленно и вкрадчиво сжимающемся кольце врагов. Обернулся, наткнулся на понимающую улыбку Лань Сичэня и попытался выжать из горла очередные извинения. На этот раз все усилия пропали напрасно.
— Надеюсь, что вы без меня не допрашивали никого?
— Не то, чтобы у нас тут стояла очередь на дознание, — Лань Сичэнь выглядел значительно свежее, чем накануне в этой трижды проклятой беседке. — Но я считаю, что этот разговор не для широкого круга, и рассчитываю на приватность.
— Совершенно с вами согласен, — церемонно поддержал Сюэ Ян, оглянулся на Вэй Ина и как раз увидел, как он закатывает глаза. — Вот учитель Вэй может не приходить. А я обязательно буду.
— Я имел в виду, что хотел бы побеседовать с Мэн Яо без свидетелей. И без вас тоже, Сюэ Ян.
— Исключено.
— Это личный разговор.
— Но вы можете перенести личные разговоры на другое время.
— Вы очень сложный человек, — Лань Сичэнь с укоризной покачал головой. — Вам стоит поработать над самоконтролем, и не лишними стали бы уроки риторики.
— Пожалуйста, — упрямо и едва не по слогам выговорил непривычное слово Сюэ Ян, на этот раз предпочитая не смотреть. как Вэй Ин порывается упасть в обморок от эдаких метаморфоз.
Лань Сичэнь долго смотрел на него, заставляя испытывать некомфортное ощущение, будто его взвешивают, измеряют и даже пробуют на вкус.
— Вы завтракали?
— Что? — Сюэ Ян опешил, потом машинально провёл языком по зубам, пытаясь вспомнить, ел он вообще или нет. Скорее всего не ел, потому что разбитые губы болели, и уж попыток не обращать на это внимание он точно не забыл бы. — Послушайте, у вас точно хватит хладнокровия завтракать, когда можно поговорить с кем-то… — у него иссяк запас красноречия, и он многозначительно указал пальцем на мешочек с душой Мэн Яо.
Они оба ни на миг не выпустили из рук эти долбанные мешочки. Это о чём-то говорило, или Сюэ Ян вообще ничего не понимал в одержимости.
— Лань Чжань, — так же спокойно попросил Лань Сичэнь. — Лучше, если призыв играть будешь ты.
Он повернулся и пошёл в ту же беседку, где сидел почти трое суток, выворачивая свою душу наизнанку. Сюэ Ян не сразу понял, что первый господин Лань снова пошёл ему навстречу, а дошло только когда незамеченный им Не Хуайсан прошёл мимо, бросив на ходу через плечо:
— Хам.
— Босяк, — согласился Вэй Ин.
— И пакостник, я помню, — Сюэ Ян с вызовом уставился на Лань Чжаня, как будто приглашая и его уже внести свою лепту в поток оскорблений, раз уж все решили, что это удачная идея. На приглашение Лань Чжань не отреагировал, прошёл мимо него, как мимо пустого места.
— Как ты с ним живёшь, не понимаю.
— Я не понимаю, как ты сам с собой уживаешься, это же рехнуться можно, — Вэй Ин бесцеремонно ткнул его пальцами под ребро, услышал сдавленное шипение и сделал вид, что только что вспомнил о сломанных рёбрах, но вместо приличного раскаяния только сладко пожмурился. — Никогда не думал, что когда-нибудь увижу Лань Чжаня в таком бешенстве, чтобы он опустился до банального мордобоя.
— Я открыт для благодарностей, — огрызнулся Сюэ Ян и поспешил к беседке, чтобы не пропустить самое важное.
Лань Сичэнь сохранял такое спокойное выражение лица, что сразу становилось понятно, до какой степени сильно он нервничает. Неслышно зашуршала под его длинными пальцами завязка мешочка для ловли духов, Лань Чжань тронул струны гуциня — Сюэ Ян даже не обратил внимание, откуда взялся инструмент.
— Вы навязали мне своё общество, — вежливо сказал Лань Сичэнь, — но я могу хотя бы рассчитывать, что вы будете молчать?
— Хорошо, я помолчу.
— Благодарю, — Лань Сичэнь задумался, подбирая слова. — Мэн Яо?
Ответ последовал незамедлительно, как будто Мэн Яо только и ждал, когда ему можно будет высказаться. Сюэ Ян терпеливо молчал, слушая короткие вопросы, уточнения и не всегда переводимые ответы. Оказывается, Призыв требует чётких формулировок. Слишком всё сложно! В какой-то момент он даже пожалел, что не понимая всех сложностей всё же настоял на немедленном допросе.
Когда Лань Сичэнь закончил и снова завязал мешочек, у него был вид человека, который больше всего хочет закрыть лицо руками, но не может себе позволить такой роскоши.
— Боюсь, что это звучит логично, — кашлянул Вэй Ин. — Мы ведь никогда не пытались восстановить душу, и действовали почти наугад. И если бы чья-то предприимчивая душа не подслушала и не принялась собирать по крохам мелкие частицы души Сяо Синчэня… хоть убейте, я так и не понял, как он это сделал.
— Как собака, сгоняющая овец в плотную отару, — мрачно прошипел Сюэ Ян, сам не в восторге от собственного сравнения. — И теперь он хочет вернуться?
— Ему ничто не мешало вновь родиться…
— Мешало, — Сюэ Ян выразительно постучал пальцем себе по лбу, как будто удивляясь глупому предположению. — Учитель Вэй, что ты мелешь? Да я на его месте торчал бы рядом круглосуточно, и у меня, такого образованного, хватило бы ума сделать так, чтобы меня не приняли за озлобленный дух и не упокоили бы шустрые адепты клана Лань.
Почему-то все смотрели на Лань Сичэня, как будто ждали от него указаний. И это было понятно — это ведь его двуличная тварь. В конечном счёте ему и решать, что с ним делать.
— Это всё не имеет смысла, — наконец проговорил Лань Сичэнь, снова сминая нервными пальцами мешочек. — Даже если бы я захотел. Его тела нет, а повторять тот же фокус, который произошёл с несчастным Мо Сюанью я категорически не позволяю. И никогда не санкционирую. Разговор окончен. С вашего позволения, я побуду один.
— Достукался? — сердито спросил Вэй Ин, когда Лань Сичэнь ушёл.
— Здрасте! Я тут вообще не при чём! — Сюэ Ян возмущённо долбанул кулаком по столу, и от этого резкого звука Не Хуайсан дёрнулся, поспешно вскочил и торопливо пошёл следом за старшим Нефритом.
— Тебе сказали, человек хочет побыть один!
Сюэ Ян пожал плечами. Да, Лань Сичэня жалко. Угораздило его, конечно. С другой стороны — на нет и суда нет, ну свиделись, чем плохо. Всё-таки Мэн Яо не тот человек, которого хочется видеть после всего того, что он устроил. Разве что для показательной казни. Громкого судебного процесса, публичной порки и жуткой казни! Другое дело — возвращать Сяо Синчэня. Сплошная польза всей Поднебесной, никто не останется несчастным!
Он подозревал, что в этих рассуждениях что-то не стыкуется, но это неважно. Важно только то, что всё идёт по плану.
АПД — 10Никогда больше не жить с закрытыми глазами. Лань Сичэнь постоянно напоминал себе об этом полезном, хотя и слишком запоздалом решении. Не так много времени прошло, чтобы иметь возможность оглянуться и сказать — ну, это было давно.
Для него каждый раз оказывалось, что это было вчера. Болезненное прозрение, неожиданно новое выражение лица Мэн Яо — он так и не научился называть его полным титулом мысленно, про себя. Вслух – сколько угодно, Цзинь Гуанъяо. Брат. Конечно, брат. Само слово «брат» в голове теперь отдавалось только с той тянущей интонацией, с которой Мэн Яо раз за разом выстанывал в храме, каялся и тут же снова лгал, а время уже сыпалось сквозь пальцы, отмеряя последние мгновения его жизни… Но Лань Сичэнь тогда об этом ещё не знал. И ведь ничто не подсказало!
И вот теперь, когда он в тысячный раз повторял себе, что пора смириться и успокоиться — он вернулся. Как же похоже на Мэн Яо, появиться неожиданно, стать неповторимым избавителем и спасителем, ошеломляюще бескорыстным, с вежливой улыбкой, сияющей неподдельной искренностью. Лань Сичэнь даже наедине с собой не мог позволить себе расклеиться, так что неслышно появившийся рядом Не Хуайсан вряд ли увидел бы растерянность на его лице. Зато он смог своим появлением переключить его мысли на себя. Как и всегда.
Обещание жить с открытыми глазами, которое Лань Сичэнь дал себе в минуту отчаяния, раскрывало больше, чем он хотел бы знать и понимать. Вот Не Хуайсан — шкатулка с секретом. Как он медленно и аккуратно выстраивал образ очаровательного недотёпы, которого хотелось взять под крыло и заботиться о нём без всяких нескромных мыслей. И чего он этим добился? Любой клан заклинателей опирается на знания и таланты своего главы, единоличная ответственность — уязвимое место даже очень сильного клана, и даже преемственность не спасает. И что сделал Не Хуайсан? Он умудрился создать в клане Не жёсткую и логичную сеть ответственности для всех и каждого, талантливо выдал каждому его законную гордость за узкую сферу жизни, и каждый теперь может сказать, что раз на главу нет никакой надежды, то приходится всем разделить эту ответственность. Да, в этом пряталась невеликая толика презрения к Незнайке, который старался спихнуть решение сложной задачи на кого-то из своих приближённых — на старейшин, на старших адептов. «Спросите кого-нибудь другого, я ничего не знаю». И сразу после этого указывал, у кого именно спросить, не забыв восхититься талантами этого кого-нибудь, позволяя приосаниваться на своём фоне. В тонких пальцах постоянно прятались невидимые нити, которыми он мягко и ласково управлял окружающими.
Рядом с главой клана Не каждый рано или поздно начинал чувствовать себя незаменимым и чуть ли не великим в своём роде. Лань Сичэнь мягко улыбнулся, когда Не Хуайсан наклонился к нему, с тревогой заглянул в глаза, протянул руку. Как у него это получается? И ведь тревога такая искренняя, мягкие губы почти невесомо прикасаются к виску, выпивая засевшую там тупой иглой боль. Веер с тихим стуком ложится на стол, и это воспринимается как демонстрация — смотри, я не прячусь.
Он никогда не мог сопротивляться его мягкому натиску. Впрочем, никто не мог. Мэн Яо — вот он пытался, но потерпел сокрушительную неудачу, которая в конце концов и привела его к смерти. Лань Сичэнь вспоминал, как умело Не Хуайсан отвлёк на себя внимание Мэн Яо и его самого, когда Вэй Ин и Лань Чжань пришли в башню Кои, чтобы найти доказательства против такого молодого и улыбчивого Верховного Заклинателя. И ведь не постеснялся выставить себя жалким, кинулся к Мэн Яо на грудь, заливаясь пьяными слезами и умоляя о помощи. Тут же вцепился в него, утащил обоих распутывать какую-то пустяковую проблему, которая и проблемой-то могла показаться лишь с пьяных глаз. И всё это зачем? Чтобы дать возможность разоблачить и погубить Мэн Яо, а вместе с ним — и слепоту Лань Сичэня.
Не знающий — невиновен. Он когда-то сказал это Мэн Яо, и даже в голову не пришло, что такая невиновность имеет на самом деле жалкий и никчемный вид. Если не знаешь лишь потому, что не хочешь знать, сознательно закрываешь глаза, не желаешь замечать очевидного, то ты всё равно виновен. Виновен даже больше, чем злоумышленник, у него хотя бы цель есть, и пусть она не оправдывает средства, но это хоть какое-то объяснение.
Кто вовлечён — тот слеп. Лань Сичэнь мог видеть под неподвижным и безучастным лицом Лань Чжаня неистовую бурю, но это не касалось его самого. А Мэн Яо — касался. Как сейчас Не Хуайсан осторожно трогает, вкрадчиво втекая к нему на колени, прижимаясь всем телом, и устраивая поцелуй таким образом, чтобы заставить его поцеловать себя.
— Ты снова это делаешь, — мягко упрекнул Лань Сичэнь, улыбаясь в поцелуй. Как бы ему хотелось, чтобы сердце можно было обернуть в защитный ледяной панцирь. Не смог. Или по какой-то собственной душевной слабости, или Не Хуайсан приложил к этому руку, а вместе с ней в комплекте и всё остальное.
— Мне нравится, что ты понимаешь это, но позволяешь, — Не Хуайсан поёрзал у него на коленях, расчётливо развёл в стороны края одежд, чтобы быть ближе. Послышался тихий царапающий звук — его ногти прошлись по вышивке на мешочке для ловли духов, и от этого еле различимого звука по коже продёрнуло лёгким морозцем.
— Что ты хочешь сказать? — Лань Сичэнь прижался губами к подставленной белой шее, накрыл ртом выступающее адамово яблоко, задел зубами.
— Хочу сказать, что ты помнишь, что мне нравится, и умело мной манипулируешь.
Лань Сичэнь не выдержал и тихо засмеялся, согревая дыханием его шею. Как это похоже на Не Хуайсана! Перевернуть всё с ног на голову, успеть первым высказать сомнение, замаскировав его под очаровательную глупость.
— Да, я тобой манипулирую, осознавая, что ты мной манипулируешь, и поэтому ещё пуще стараюсь перехватить контроль. И всё же, что ты хочешь сказать? Я ведь вижу.
Его глаза тут же оказались напротив, слишком близко, смотрели серьёзно и пытливо. Невидимый веер с нарисованным недотёпой тоже оказался сложен и убран в сторону. Это всегда трогало до глубины души. Лань Сичэнь был уверен, что таким его никто не видел.
— Ты хочешь его вернуть?
Вопрос угодил прямо в цель, Лань Сичэнь незаметно сглотнул горький ком в горле.
— Я всё сказал, Не Хуайсан. Не заставляй меня повторять.
— Я помню. Но если я скажу, что тело Мэн Яо хранится совершенно невредимым…
— … брось. Оно и при жизни уже было повреждено.
— Руку я тоже сохранил, — Не Хуайсан только что сидел, как искусная наложница, ласкался и навязывал поцелуи, а сейчас Лань Сичэнь оказался в крепком захвате. Ни встать, ни отвернуться, только драться или закрыть глаза, но первое ни к чему, а второе он обещал себе больше не делать.
— Его ведь запечатали вместе с Не Минцзюэ.
— Я глава клана, и только я решаю, стоит ли обрекать моего брата на вечность в объятиях его же убийцы. Я решил — не стоит. Их разделили, но я сохранил тело Мэн Яо. Его не тронуло тление, я об этом позаботился.
— Зачем?
На грудь легла узкая ладонь, снова послышался царапающий звук. Не Хуайсан пытливо смотрел в глаза и беззвучно считал удары его сердца, только губами обозначал цифры.
— Затем, что твоё сердце забилось быстрее. И если оно забилось быстрее, не всё ли тебе равно до моих невинных козней?
— Ты знаешь, что не всё равно. Это мёртвое тело. В нём нет живых частей, чтобы можно было попытаться вырастить остальное.
— Не совсем так… нет, разумеется, это просто мёртвое тело, но ведь формально — кровь это тоже часть тела.
Сейчас Не Хуайсан больше всего напоминал очаровательную юную гадюку, которая только что сменила кожу и красуется на нагретом солнцем плоском камне, загадочно поблескивая непроницаемыми чёрными глазами и демонстрируя изумительной красоты новую кожу. Лань Сичэнь не мог сосредоточиться — мысли тут же разбежались, как испуганные кролики.
— Кровь его живого родственника может считаться частью его тела.
— У тебя появилось внезапное неистовое желание рассориться с Пристанью Лотоса? Цзян Чэн за своего племянника не постесняется пойти войной на клан Не. Или ты думаешь, что Цзыдянь это шуточки? Спроси у Вэй Ина, насколько страшным может быть удар фиолетовой молнии.
— Небеса с тобой, Цзэу-цзюнь, я не собираюсь жертвовать жизнью молодого Цзинь Лина, он очаровательный юный господин, и необходим своему клану. И Пристанью Лотоса противостояние не ограничилось бы, прийти мне в голову такая безумная мысль — Вэй Ин пусть и не родной ему по крови, а всё-таки ему дядя. А кто враг Вэй Ину, тот враг и второму господину Лань. Кто враг второму господину Лань, тот не может оставаться другом первому господину Лань, и круг замыкается.
Вкрадчивый шёпот обволакивал и соблазнял. Ему так хотелось поддаться, а внимательная ладонь всё никак не отлипала от груди, неприкрыто считывая трепет зачастившего сердца.
— Даже если. Зачем это тебе? Тебе, лично тебе? — Лань Сичэнь пристально смотрел в его глаза, мягко провёл по ухоженным волосам, неторопливо сгрёб гладкие пряди на затылке, сжал в кулаке, едва только Не Хуайсан попытался отвернуться.
— Если нужно тебе — значит нужно мне. Соглашайся. Лучше попытаться и пожалеть, чем всю жизнь корить себя, что даже не попытался.
Не Хуайсан не уговаривал, не пытался склонить к какому-то решению. Так искусный торговец редкостями неожиданно разворачивает перед глазами изумлённого покупателя узорчатый шёлк, который сам по себе стоит немалых денег, но это лишь упаковка для уникальной драгоценности. Никого не заставляет, но сразу становится понятно: только ради тебя развернули сокровище, никому не показывали, никто не знает. Хочешь — бери. Не хочешь — не бери, но помни, что до конца жизни будешь жалеть о том, что не попытался.
— Я же вижу, как ты держишь этот мешочек, — Не Хуайсан снова царапнул его ногтями, как будто пытался распороть вышивку.
Лань Сичэнь в смятении закрыл глаза. Он чувствовал себя проигравшим, раздавленным, будто и не спал вовсе. Сюэ Ян со своей одержимостью… Лань Чжань, который шестнадцать лет жил как во сне, и тоже мало чем отличался от одержимого. А ему повезло, прошло не так много времени, и каждую минуту у него рядом были люди, на которых можно положиться, и у него был Не Хуайсан.
— Разумеется, я не отдам тебя без боя, — словно гадюка приоткрыла пасть, блеснули ядовитые клыки. — Но это будет такой очаровательный бой.
— Меня нельзя отдать или не отдать, я не вещь.
— Конечно, — легко согласился Не Хуайсан, плавно покачиваясь у него на коленях, как будто уже отдавался, самозабвенно нанизываясь на член. — Ты всё решишь сам. Но для этого ты должен признаться самому себе, чего ты хочешь. Не лгать себе, не прикрываться правилами.
Лань Сичэнь только сильнее потянул его за волосы, вынуждая запрокинуть голову назад.
— Ты знаешь, что ты просто какое-то чудовище?
— Я? — Не Хуайсан смущённо засмеялся. — О, я ничего не знаю. Но вот наш своеобразно гостеприимный хозяин будет против — это можно сказать наверняка. Хотя есть способ сделать так, что он с восторгом поддержит.
Лань Сичэнь медленно отпустил его волосы и просто массировал затылок, мысленно удивляясь раскованности, с которой Не Хуайсан снимал свои шутовские одежды и становился хитроумным главой клана именно там, где от него это не требовалось.
— Боюсь даже спрашивать.
— Я предложу Сюэ Яну использовать Мэн Яо как подопытного в процедуре воскрешения. Он уцепится за этот шанс обеспечить безопасность Сяо Синчэня и начнёт помогать. Ещё и сам придёт тебя уговаривать.
От такой простой и безжалостной логики по коже снова пробрало холодом. Лань Сичэнь почувствовал себя обессиленным.
— Сначала я должен поговорить с Мэн Яо. Наедине.
Он зачаровано наблюдал за тем, как Не Хуайсан выдерживает паузу, а потом его лицо озаряется простодушной улыбкой, глаза вспыхивают тёплым светом наивности, губы приобретают неповторимую мягкость очертаний и становятся безвольными.
— Конечно!
Маска простака наклоняется к нему ближе. Маска простака улыбается ему. Маска простака приподнимается на мгновение, чтобы снова его поцеловать именно такими губами, которых никто не видел, и короткая боль возвещает — гадюка умеет кусаться.
Лань Сичэнь ещё какое-то время сидел в одиночестве, пытаясь успокоиться. Сердце лихорадочно дёргалось в груди, укушенная нижняя губа болела, и он машинально трогал укус кончиками пальцев. Возбуждение душевное сплеталось с физическим. Не Хуайсан умел расчётливо разжечь чувственность, но на этот раз слишком послушно оставил его в одиночестве. Лань Сичэнь со стоном схватился за голову. Шанс хоть что-то исправить. Ведь он ошибся тогда. Он поторопился. Он даже не открыл глаза, когда нанёс ему смертельный удар. Лечил рану Мэн Яо и в следующий же миг убил его. Чувство вины изводило, жгло внутри, подпитывалось надеждой, что всё можно исправить. Особенно если смерти, как оказалось, просто нет.
Лань Сичэнь сделал несколько глубоких вдохов, размеренно выдохнул. Скоро из отведённых ему покоев полилась мелодия — первый господин Лань играл Призыв.
АПД — 11Сюэ Ян проникновенно молчал куда-то в глубину мешочка для ловли духов. Вэй Ин несколько раз делал пальцами выразительное движение, как будто пытался двигать его челюстями, таращил многозначительно глаза, и даже пытался шипеть что-то типа «ну же». Это была первая попытка поговорить с Сяо Синчэнем. По мнению самого Сюэ Яна эта попытка оказалась самой успешной за все годы по сей день.
Вэй Ин чутко трогал пальцами мешочек для ловли духов, придерживал завязки, внимательно считывал все возможные колебания, и пока он не двигается, значит всё идёт хорошо или, как вариант, хотя бы не идёт плохо. Сюэ Ян молчал, склонившись над приоткрытым мешочком, дышал так незаметно, словно окаменел здесь навеки.
Не Хуайсан, вернувшийся от первого господина Лань, если и хотел что-то сказать, быстро уловил важность момента, и беззвучно присел рядом на свободную подушку, блестел глазами поверх белого полукруга, очерченного краем веером. Послышавшиеся звуки гуциня ничего не изменили — это было не здесь, это было не им. Лань Чжань молча наблюдал, медленно протянул руку, тоже прикасаясь к мешочку. Сюэ Ян только резанул его острым взглядом, рвано вдохнул сквозь зубы и снова застыл.
Наверное, так себя чувствуют под рукой опытного палача, который не наносит тяжёлых ран, и крови толком нет, только медленно вытягивает все нервы в одну нитку, сплетая замысловатым жгутом в единую страшную боль, которая длиться дольше, чем жизнь. Сюэ Ян чувствовал, как по виску скатывается капля пота, и предпочёл немного отстраниться, чтобы она не упала внутрь мешочка. Тут же оскалился, потому что Лань Чжань чётким и аккуратным движением взял его за затылок и наклонил в прежнюю позу. Так и держал, одной рукой затылок, второй рукой мешочек поверх пальцев Вэй Ина. Сюэ Ян невольно впился взглядом в его холодные отстранённые глаза, но тут же послушно уставился туда, куда ему прямо перед носом указал палец Вэй Ина — в тёмную бархатистую глубину мешочка.
— Скажи, — скупо проговорил Лань Чжань.
— Сяо Синчэнь, — прошептал Сюэ Ян, с трудом ворочая языком.
— Ну? — нетерпеливо зашипел Вэй Ин.
— Сяо Синчэнь, — повторил он севшим до еле различимого шелеста голосом. — Сяо-гэ… боль моя…
— Хватит, — Вэй Ин затянул горловину мешочка. — Заклинило — боль да боль. Что с тобой? Ты так домогался этого разговора, а теперь…
— Не стоит, — Лань Чжань убрал руку от затылка Сюэ Яна, и тот сразу бурно задышал, навалившись грудью на стол. Как будто железные гвозди из головы вытащили, а нижняя рубаха мокрая, хоть выжимай.
— Пусть молчит, — продолжил Лань Чжань. — Он слушал. Внимательно.
— Я не об этом, — Вэй Ин попытался убрать мешочек себе за пазуху и скривился от боли. Сюэ Ян отнял мешочек, оставив на руке Вэй Ина несколько царапин, и спрятал у себя на груди. — Псих. Тебе лечиться нужно. Я говорю о том, что нужно немножко перестать быть таким бесстыжим эгоистом.
— Ты о чём? — Сюэ Ян вытер мокрый лоб.
— О чём, — передразнил его Вэй Ин. — Я, меня, мне, мне больно, мне плохо, сделай мне хорошо, мне приятно, вернись ко мне и я буду счастлив. Ты хоть раз пытался спросить его, что нужно ему самому?
— Я знаю, что ему нужно, — злая улыбка обнажила влажную полоску острых зубов.
— Видишь, опять — я знаю, я сам всё решил, какой я охрененный Сюэ Ян, лучше всех всё знаю. Попробуй подумать головой, это полезный такой предмет, внутри него иногда бывают мозги. Не у всех они есть, а у кого есть, они не всегда хорошо работают. А что ему нужно, по-твоему?
— Меня в могилу, а самому со своим закадычным дружком Сун Ланем снова нести добро и справедливость, да стихи при луне читать, глядя в небо и одухотворённо не прикасаясь друг к другу даже рукавами.
— Глупец, — Лань Чжань величественно поднялся на ноги, посмотрел на Сюэ Яна сверху вниз, как будто раздумывал, раздавить его сейчас, размазать об каменный пол, или милосердно смести на лист бумаги и вынести в сад.
— Сам дурак, — отмахнулся Сюэ Ян. — Много ты в моей жизни-то понимаешь?
— Лань Чжань, ударь его ещё раз, — Вэй Ин устало потёр лицо руками. — Не Хуайсан, что там?
— И так слышно, — Сюэ Ян непочтительно ткнул пальцем в ту сторону, откуда с перерывами лилась мелодия Призыва. Судя по всему, беседа велась оживлённая, потому что музыкальные фразы были длинными, и ответы Мэн Яо занимали достаточно времени.
— Неудобно с Сун Ланем получается. И в темнице его держать нельзя, и выпускать опасно, — Не Хуайсан колыхнул веером. — Сюэ Ян, с тобой можно разговаривать о важных вещах, или ты сейчас в плену душевных терзаний, и лучше оставить тебя дальше утопать в презренной жалости к себе?
— Сейчас начнётся массовая драка, — вполголоса прокомментировал Вэй Ин и положил голову на стол. — Лань Чжань, забери меня домой.
— Не начнётся, — Сюэ Ян передёрнул плечами, выпрямил спину и сосредоточился. — Слушаю.
Не Хуайсан явно прислушивался к мелодии Призыва. Лань Чжань повернулся ко всем спиной, смотрел в сторону покоев, отведённых старшему брату, внимательно слушал вопросы и еле доносившиеся отголоски ответов.
— Представь на миг, что удача продолжает сыпаться на тебя, и удалось вернуть тело даочжана Сяо Синчэня, — Не Хуайсан вздохнул, стёр пальцем невидимую пылинку с идеально отполированной поверхности стола. — Но в процессе объединения что-то пошло не так. Что тогда?
— Тогда я буду искать способ сделать, чтобы всё пошло так, — Сюэ Ян нетерпеливо поморщился. — К чему ты клонишь, мальчик с веером? Учитель Вэй, я тебя прошу, не надо. Я вижу, что ты сейчас меня поправишь фразой «глава клана Не», какая разница, это не отменяет самого факта — он мальчик, а не девочка, и в руках у него веер. Это не оскорбление, нечего ставить шерсть дыбом.
— Уроки риторики, Сюэ Ян, — Вэй Ин только отмахнулся. — Медитация, духовные практики и уроки риторики. Правильно делал, что молчал даочжану, а то ты наплетёшь опять что попало, а потом начинается интрига с вовлечением всех подряд.
Сюэ Ян молча проглотил справедливое обвинение. За прошедшие годы не была дня, чтобы он не понимал — он перегнул палку. Перегнул так, что сломал. Если бы он так яростно не орал, что даочжан сам виноват, что он один во всём виноват, что только потому что он виноват, так и получилось, то Сяо Синчэнь не убил бы себя тогда в городе И. Возможно.
— Я клоню к тому, что мы можем вернуть Мэн Яо.
Не Хуайсан смотрел немного испуганно, как будто сказал, и сам не поверил в то, что озвучил. Сюэ Ян только прикрыл ладонью мешочек для ловли духов, словно пытался не дать даочжану услышать внезапный бред, покосился на Вэй Ина. Тот даже не поднял голову со стола, только удобнее устроился, подложив под щёку согнутую руку. Лань Чжань не реагировал на это возмутительное предложение, полностью углубившись в музыкальные фразы Призыва.
— Зачем? — наконец с изумлением протянул Сюэ Ян, тут же понял, что это на редкость глупый вопрос, и исправился. — Нет, как раз это понятно, но всё равно. Что за чушь?
— Почему сразу чушь, — Вэй Ин скучливо зевнул. — Не большая чушь, чем твоя затея. Не Хуайсан?
Он так протянул это имя, как будто пытался призвать главу клана Не к порядку.
— Я не знаю, — торопливо открестился Не Хуайсан. — Но раз уж волею судьбы тело есть…
— Живое?
— Условно живое. Если прямо хорошо подумать, — Не Хуайсан нервно обмахнулся веером. — А что мы теряем?
— Давайте поставим вопрос по-другому — зачем это мне? — перебил Сюэ Ян.
— Вот это-то как раз понятно, — Вэй Ин поднял указательный палец. — Не Хуайсан, не подсказывай ему. Пусть сам думает, мозги нужно тренировать, это очень полезно. Важно другое. Души есть, тела есть, но тела мертвы. Или условно живы, но это неважно. Ты говорил, что знаешь того, кто может их вернуть. Кто тот безупречно и аномально счастливый человек, способный на такое чудо?
Сюэ Ян честно задумался, при этом пытаясь следить одновременно и за хитроумным главой клана Не, и за Вэй Ином. А неподвижную белую фигуру рядом он вообще предпочитал не выпускать из поля зрения, если этот высокородный псих может кинуться, лучше быть настороже.
— Нам нужен выходец из семьи, где традиционно уделяется огромное внимание лекарским практикам, имеющий множество поводов быть несчастным, но вопреки всему этому…
Вэй Ин, заинтересованно поднявший голову, тут же со стоном уложил её обратно на стол. Посидел в такой позе с минуту, а потом несколько раз звучно ударился лбом об столешницу.
— Это кто ж такой? — Сюэ Ян невольно улыбнулся от такой красноречивой реакции.
— Не смей, — пробурчал Вэй Ин и бессильно постучал кулаком в стол.
— Но послушай, — Не Хуайсан виновато выписал веером замысловатую траекторию. — А кто ещё? Его сестра сумела пересадить золотое ядро. Он сам жил всю жизнь с частично поглощённой душой, сумев при этом сохранить удивительно уравновешенный взгляд на жизнь и потрясающее чувство баланса между жизнью и смертью, и всё это — будучи лютым мертвецом… Возможно, ты не в курсе, но в его саду такое растёт! Само по себе, просто потому что он рядом сидит.
— В курсе, — Вэй Ин поднял голову и уставился на него несчастными глазами. — С чего ты взял, что Вэнь Нин согласится?
— Если ты ему скажешь, он и в пропасть прыгнет.
— Ты знаешь, что я этого никогда ему не прикажу.
— Прикажешь, — Сюэ Ян хищно улыбнулся и взглядом указал в неподвижную спину, обтянутую белыми одеждами.
— Не смей, — холодно бросил Лань Чжань через плечо и снова прислушался к мелодии.
— Не сметь что? — Сюэ Ян довольно размял пальцы, рассмеялся. — Он действительно это сможет? Я помню, как он потрепал моего Сун Ланя, это было… неплохо. Учитель Вэй, я понял, да. Соглашусь — лучше проверить всё новое на том, кого не жалко. Конечно, я испытываю глубокую душевную привязанность к первому господину Лань, но Мэн Яо мне не жалко. Другой вопрос, что они оба не согласятся добровольно.
— Согласились, — Лань Чжань вернулся за стол. — Вэй Ин. Ты ведь хотел. Вспомни.
— Я помню. Я всё помню. Зачем мне это напоминать? Не ори на меня!
— Учитель Вэй, — Сюэ Ян снова расхохотался. — И ты меня назвал психом? Да тут подбирается занятная компания! Три психа, два лютых мертвеца, мальчик с веером, и — единственное счастливое исключение, первый господин Лань. Великолепно. Сейчас добавится сын шлюхи, и Поднебесная обречена.
— Ничего, Поднебесную спасёт даочжан Сяо Синчэнь. Уравновесит засилье нестабильных людей с замысловатым мышлением. Сюэ Ян, тебе придётся подробно и честно объяснять Вэнь Нину, как именно ты восстанавливал руку. Терпеливо, вежливо, столько раз, сколько потребуется.
— Иначе что?
— Иначе нихрена не получится!
Сюэ Ян хотел отпустить ещё одну шуточку, но прикусил язык — в спокойных глазах Вэй Ина обычно приплясывали весёлые черти, но сейчас их место заняли демоны покрупнее. Ему даже показалось, что тёмные глаза отливают красным где-то в глубине зрачков.
— Иначе я начну искать способ свернуть тебе шею, и будь уверен, я найду этот способ. Тебе выгодно, чтобы мои таланты были направлены на решение твоей проблемы, а не на способ убить тебя угодным мне способом. Поэтому не беси меня.
— Вэй Ин…
Он обернулся на глубокий голос Лань Чжаня, и когда Сюэ Ян снова увидел его глаза, в них уже не было тяжёлого багрянца, отливающего мрачной тьмой.
Гуцинь наконец стих, и Сюэ Ян начал прислушиваться. За спиной зашуршала трава под неслышными шагами. Лань Сичэнь спокойно кивнул Не Хуайсану, обвёл взглядом всех присутствующих, и с мягким достоинством сообщил.
— Мы договорились…
— Слава небесам, — выдохнул Не Хуайсан.
— Сюэ Ян, — Лань Сичэнь испытующе смотрел на него, словно пытался подобрать слова. — Я собираюсь вернуть к жизни Мэн Яо.
— Было бы странно, если бы так и не собрались, — бестактно брякнул Сюэ Ян.
— То есть, вы даже не собираетесь протестовать?
— Все хотят жить, — Сюэ Ян церемонно наклонил голову. — Первый господин Лань, я думаю, что потребуется помощь ваших людей… нам будут нужны комнаты для… скольких человек, учитель Вэй? И что ещё?
Вэй Ин только голову сжал руками и застонал. Попытался загибать пальцы, подсчитывая возможных вовлечённых, Не Хуайсан с живейшим интересом принялся ему помогать, многозначительно загибая пальцы, при этом не объясняя кого имеет в виду. Наконец Вэй Ин бросил это безнадёжное дело и снова схватился за голову.
— Лекарства. Бинтов побольше. Будут жертвы. Успокоительного для всех, и мне «Улыбку Императора». Много.
— Не думаю, что стоит до такой степени драматизировать, — Не Хуайсан сочувственно вздохнул и перевёл взгляд на Лань Сичэня. — Что же сказал Мэн Яо?
— Если кратко — то он не просто согласен помогать, но принялся оказывать самую деятельную поддержку ещё до того, как кому-то пришло в голову попросить этой помощи.
Сюэ Ян только фыркнул. Естественно, это так похоже на Мэн Яо! Если кто-то умеет с непринуждённой грацией записной сволочи влезть куда угодно и стать незаменимым, так это он. И каждый раз это выходило боком тому, кто рискнул этому обрадоваться. Жил как-то вполне суровый воин, глава клана Не, и где теперь тот глава клана Не? Жил ещё один весьма суровый глава клана Вэнь — и опять же, нет его. Куда делся? А ещё неплохо жил глава Лань Лин Цзинь, тут можно вообще не рассказывать никому и ничего — итак все в курсе, образованные люди, предпочитают не забывать уроки прошлого.
Да как бы не так! Единственный глава клана, умудрившийся выжить после близкой и нежной дружбы с Мэн Яо — это Лань Сичэнь, и скорее всего его спас лишь тот факт, что главой клана он тогда вроде не был. Или уже был?
Сюэ Ян не смущался знанием, что он приложил руку если не ко всем этим смертям, то к большей части. Он убийца, это нормально. По крайней мере, он не притворяется невинной птичкой.
— А что растёт в саду у вашего уникального счастливчика?
— Редиска, — буркнул Вэй Ин.
Сюэ Ян рассмеялся, оценив удачную шутку.
— Редиска, редиска, — подтвердил Не Хуайсан. — Ну не только она, конечно же. Хороший сад, ухоженный.
— Лютый мертвец — счастливый садовод. Я хочу это видеть!
— Зачем тебе?
— Как зачем? А может, я возьму с него хороший положительный пример, — наглая улыбка и неожиданно пошлая интонация испортила весь добропорядочный смысл этих слов. — Остепенюсь, начну разводить цветы и ягоды.
Он знал, что ему не поверят. По большому счёту, Сюэ Ян не верил и в уникальное счастье лютого мертвеца, но на это определённо стоило взглянуть.
Но помощь — не случайно замеченный кошелёк на поясе зеваки. Не подкрадёшься, чтобы незаметно срезать. И пугать не особо получается. В его представлении поставленные в безвыходную ситуацию люди должны как-то больше переживать, терзаться, беспокоиться. Здесь же сплошные промахи. Он всё ждал, когда увидит подавленность, тревогу, беспокойство, попытки поддержать — эти двое ведь вместе. Вместо этого Вэй Ин откровенно валял дурака, будто не было никакого проклятья, и явно выкинул из головы преднамеренное оскорбление. Стоит только попытаться представить себя на его месте… даже разговаривать не стал бы, сразу развалил бы наискосок от плеча до бедра, на этом все переговоры и закончились бы сразу. И высокомерный второй господин Лань — одна рука на мече, вторая за спиной, лицо как из куска льда вырублено. Что эти двое вообще делали вместе? Говорит — счастливо живут. Как умудряются?
Этот ещё… мальчик с веером. Штучка себе на уме, глаза беззащитные, простодушные, робкое привлекательное лицо. Это же при нём Мэн Яо в своё время заботливой нянькой бегал? Вроде именно при нём. И веер — обманка. Безделушка с секретом, как сам глава клана Не, такая же безделушка, а колупнуть узор, и найдёшь острую стальную спицу, может даже ядом обмазанную.
Сюэ Ян ждал. Если сейчас Лань Сичэнь снова откажет, это ничего не значит. Тогда он просто надавит, и ему придётся дать согласие. Ханьгуан-цзюн — очень удобная мишень, идеальный рычаг давления что на старейшину Илина, что на весь клан Гу Су Лань. Да и Не Хуайсан сколько бы ни обмахивался веером, а пойти поперёк не сможет, и будет вынужден подчиниться. Впору поздравить себя с удачным решением. Вот только сейчас неприятно тянет что-то в груди, когда Вэй Ин ушёл туда, и они там втроём замышляют что-то…
Он вдруг понял, что сейчас эта троица благородных идиотов сговорится, они просто позволят осколкам души Сяо Синчэня рассеяться, и всё это исключительно из благих побуждений, которые вечно засоряют мозги у всех этих титулованных и витающих в облаках.
— Стой, нельзя!
Глава клана Не пытался его удержать, но Сюэ Ян уже ворвался в покои, где Лань Сичэнь пытался поставить крест на всём его великолепном плане. На ходу сдирая с себя личину первого встречного, охваченный злым подозрением, Сюэ Ян чуть ли не бегом влетел туда, готовый выхватить из рук мешочек для ловли духов, не дать его открыть, не позволить отпустить его даочжана. Вот только ничего выхватывать не пришлось, мешочек по-прежнему покоился за пазухой Вэй Ина, и эти трое сейчас сидели за столом и молча смотрели на него. Вэй Ин с досадой, Лань Чжань совершенно бесстрастно, а вот выражение лица Лань Сичэня он не смог распознать. Несколько удивлённые глаза, в которых почему-то светилась бездна понимания, непонятный оттенок слабой улыбки.
— Соглашайся, — хрипло бросил Сюэ Ян, глядя ему в глаза, протянул руку. Скрюченные пальцы царапнули воздух.
— Слишком поздно, — мягко ответил Лань Сичэнь, поднимаясь на ноги, и Сюэ Ян почувствовал, как горло сдавливает звериным воплем, а мир вокруг покачнулся.
Тут же чьи-то пальцы схватили за трясущуюся руку.
— Подождите. Я хотел сказать, что слишком поздно мне угрожать, я уже дал своё согласие. Пожалуйста, присядьте. Вэй Ин, дай мне…
Сюэ Ян очнулся уже сидящим на подушке, когда Лань Сичэнь осторожно вкладывал в его сведённые судорогой пальцы мешочек для ловли духов. Не развязанный. Не пустой. В голове мелко тряслась звенящая пустота, и все звуки долетали как через плотное одеяло. Лань Сичэнь вполголоса о чём-то говорил с мягкой укоризной, а Сюэ Ян всё никак не мог взять в толк, кого же он ругает.
Он окончательно пришёл в себя, когда надышался, нашёл в себе силы отдать Вэй Ину мешочек, только проводил ревнивыми глазами, как тот снова прячет его за пазуху и отходит в сторону, чтобы о чём-то пошептаться с Лань Чжанем.
— Так нельзя, — Лань Сичэнь сидел рядом, не прикасаясь к нему даже краем одежд, и как только умудрялся быть близко, но на расстоянии. — Это практически одержимость, вам нужно обрести равновесие, иначе вы не просто будете тормозить процесс… Вы действительно не заботитесь о том, что конкретно увидит Сяо Синчэнь, когда вернётся?
— Только не нужно мне бренчать ваши душеспасительные мелодии, — огрызнулся Сюэ Ян. — Видел, как они действуют.
— Грубо и жестоко до полной бессмысленности. Примерно таким я вас и представлял. Вам лучше?
Его хотелось ударить. Желательно кулаком в лицо, ломая аккуратный нос, разбивая чётко очерченные губы. Неплохо бы ещё сломать челюсть. Будет главе клана Не приятное развлечение — кормить с ложечки своего пострадавшего Нефрита, горестно вздыхать рядом, менять повязки и влажно блестеть глазами.
— У вас есть возможность отдохнуть. Сколько людей я могу взять с собой?
— Никаких людей.
— Это неразумно, — встрял присоединившийся Не Хуайсан. — Кто-то же должен…
— Кто должен, тот и сделает, — Сюэ Ян достаточно взял себя в руки, чтобы встать и язвительно улыбнуться. — Не проходной двор…
— Тогда я возьму троих, — примирительно заключил Лань Сичэнь. — Жить будут в ближайшем селе и вас не стеснят. Это надёжные люди, не задающие неудобных вопросов и не болтающие что попало.
Он не верил до конца, что действительно удалось получить согласие первого господина Лань. Не верил, даже когда они вернулись в Храм Синей Скалы. Не верил, даже когда неугомонный Не Хуайсан принялся руководить и навёл какой-то невообразимый порядок, отыскал внутренний садик, о котором Сюэ Ян и знать не знал — не до красот было — и устроил в беседке удобное место для своего Нефрита… как клетку для золотой канарейки.
Какие-то люди приходили и уходили. Ему было всё равно. Он не мог есть, не мог спать. Не мог взять в толк, почему он стоит, как вкопанный, и смотрит злыми сухими глазами на этого невозмутимого человека с мягкой улыбкой. Смотрит, как он устраивается в беседке, как красиво перед ним расставлены чайник, чашка — о комфорте первого господина Лань позаботились, и деликатно оставили в одиночестве. Все оставили, а Сюэ Ян не смог уйти.
— Оставьте. Мне он не мешает, — Лань Счэнь снова включал это раздражающее понимание, приправленное сочувствием. — Просто пожалуйста, сделайте ещё пять шагов назад. Вам не нужно слышать меня.
И ничего не происходило. От этого хотелось выть в голос, заламывая руки. Спустя несколько часов Сюэ Ян заметил, что Лань Сичэнь не прикоснулся к чаю. Он подолгу молчал, о чём-то думая, иногда что-то тихо говорил, глядя в стол. В какой-то момент закрыл глаза рукой и застыл в неподвижности, но скоро снова что-то говорил. Хотелось узнать — что именно. Хотелось услышать и понять, вряд ли отрешённый первый господин Лань заметил бы его. Слишком погружённым в себя он выглядел… и вот сейчас он действительно выглядел несчастным. Не жалким, не смешным.
Сюэ Ян не понимал, что пошли вторые сутки, а потом и третьи. Время сплелось в тонкий болезненный жгут, от неподвижности всё тело онемело, а он всё не мог заставить себя хотя бы сесть или сделать хоть шаг. Что-то происходило, что-то невыразимое. Сейчас Сюэ Ян не понял бы даже боль от ножа, входящего в сердце. Его кто-то пытался увести потихоньку, но не преуспел. Что им оставалось? Только оставить его в покое. Пусть сидят там, снаружи, пусть изобретают способы избавиться от проклятья, пусть молятся, пусть строят хитроумные планы. Ему всё равно.
Движения длинных тонких пальцев по мягкой ткани мешочка гипнотизировали. Сюэ Ян не отводил взгляд ни на миг, и даже не сразу понял, что происходит, когда Лань Сичэнь резко рванул завязки, затягивая горловину мешочка, и упал. Ноги не слушались, одеревеневшее тело не подчинялось. Сюэ Ян одним прыжком оказался рядом, схватил мешочек, даже по первому ощущению предельно полный, и тут же подхватил обессилевшего Лань Сичэня, потряс за плечи, непочтительно похлопал по бледным щекам.
— Эй… — хрипло выдохнул он, пытаясь одновременно понять, дышит ли тот, с чего он вдруг упал, а яростная надежда радостно грызла изнутри. Он снова резко тряхнул его за плечи, когда кто-то рванул его за волосы. Сюэ Ян успел только увидеть страшные ледяные глаза Ханьгуан-цзюна и летящий в лицо кулак.
От сокрушительного удара в голове взорвались все звёзды мира, во рту расцвёл яркий кровавый привкус, тут же последовал сильный удар ногой в грудь, и Сюэ Ян вылетел из беседки.
— Брат, — взволнованный голос Лань Чжаня оказался единственным призом на этой ярмарке внезапных реакций. Сюэ Ян хрипло закашлялся, сплёвывая кровь, пополз на голос.
— Лань Чжань!
Благородные идиоты. Он передумал ползти, лёг на бок и сжался в комок, прижимая к груди мешочек для ловли духов. Пусть Вэй Ин разбирается, что произошло. Привязывать нужно бешеного второго Нефрита, и где только нахватался таких привычек. Нет чтобы подойти, культурно поклониться, вежливо осведомиться, что происходит.
Хлопотали вокруг первого господина Лань. Кто-то бегал за водой, кто-то взволновано что-то шептал прерывистым голосом, как будто душили рыдания. Сюэ Ян не видел, кто там расклеился, время от времени слабо пытался стереть кровь с лица и снова кашлял, отплёвываясь.
— Нет, вы всё неправильно поняли.
Рядом зашелестела трава под торопливыми шагами, и Сюэ Ян с изумлением понял, что его голову перекладывают куда-то. Лань Сичэнь сидел рядом на земле, осторожно и удобно устраивая его у себя на коленях. Бледный, с посеревшими губами и с диким блеском в глазах, Лань Сичэнь сбивчиво извинялся, приложил к его лицу мокрую холодную тряпку, и попытался отнять у него мешочек.
— Пожалуйста, отдайте.
— Он мой, — зло прошипел Сюэ Ян, пытаясь вывернуться из этих опасных ласковых объятий. — Он только мой. Скажи своему бешеному брату, что я тебя не трогал.
— Уже сказал, простите ещё раз.
Лань Сичэнь всё пытался разжать его пальцы, но сейчас отнять у него мешочек можно было только отрезав руку.
— Он мой. Я потом тебе поклонюсь сотню раз, но не отдам.
— Да не твой! Вернее…
Лань Сичэнь снова застыл с безжизненными страшными глазами.
— Сяо Синчэнь?!
— Да, — бледные губы еле шевельнулись. — Но… сейчас там две души. Две.
— И чья же вторая?
Лань Сичэнь закрыл глаза, помедлил. Беззвучно выдохнул что-то.
— Я могу сыграть Призыв, — голос Лань Чжаня уже звучал почти спокойно и ровно.
— Не нужно. Вернее, чуть позже, — первый господин Лань слабо выдохнул. — Вэй Ин, нам нужен ещё один мешочек для ловли духов.
— Так это…
— Мэн Яо.
В воцарившейся тишине было слышно, как ветер постукивает веткой дерева по скату крыши. Сюэ Ян перестал дёргаться и смирно лежал там, куда его положили. Не каждый день поваляешься гудящей башкой на коленях у самого первого господина Лань. Такой простой способ взбесить сразу и Лань Чжаня, и Не Хуайсана. Он тихо засмеялся в уже нагревшуюся и пропитанную кровью тряпку, в груди всё болело.
— Тебе лечиться надо, Сюэ Ян, — голос Вэй Ина показался слишком серьёзным.
— Сам ты ненормальный.
— Я имею в виду, что у тебя рожа разбита в мясо.
— Учитель Вэй, есть второй мешочек? Уберите эту двуличную тварь от моего даочжана! Отселите его!
— Не нужно так, — попросил Лань Сичэнь, и Сюэ Ян заткнулся. Долго смотрел снизу вверх на его убитое лицо, бледные губы, измученные глаза.
— Приношу свои извинения, — с трудом выдавил Сюэ Ян.
— Что ты сказал? — изумлённо переспросил Вэй Ин.
— Это не тебе, — злобно огрызнулся Сюэ Ян и сумел с горем пополам сесть, не без помощи Лань Сичэня, тяжело перевёл дыхание, массируя грудь. Наверное, рёбра сломаны. — Простите меня, первый господин Лань. Я не хотел быть грубым. Мэн Яо может и двуличная тварь, но это ваша тварь. А ваш брат — бешеный псих.
— Заживёт, — скупо уронил Лань Чжань и отвернулся, скрывая неловкий румянец.
АПД — 9
Он пристально и ревниво следил за аккуратными манипуляциями Вэй Ина. Настолько пристально, что получил сердитый тычок в плечо и пожелание отодвинуться и не дышать, а если дышать, то в сторону. Только после этого Сюэ Ян сообразил, что может помешать, и послушно отстранился. Когда процесс разделения душ оказался успешно завершён, он нетерпеливо взял в руки мешочек с душой Сяо Синчэня, и долго держался за завязки. Желание немедленно поговорить с ним было до такой степени велико, что в горле давило чем-то горячим и горьким, и он счёл за благо сначала попытаться успокоиться. Или попросить кого-нибудь другого начать этот разговор. Или потребовать в качестве извинений от второго господина Лань сыграть «Призыв». Или уговорить первого господина Лань продолжить то, что он так удачно начал. В конечном итоге, Сюэ Ян честно себе признался, что боится начать, и предпочёл хотя бы умыться и что-то сделать с ноющими рёбрами.
— Скажите, — глухо уронил он, пытаясь стереть кровь с лица уголком той мокрой тряпки, что милосердно приложил к его лицу Лань Сичэнь. — Вы это специально сделали?
Он старался был вежливым. Пожалуй, только с ним и старался быть вежливым. Всё-таки первый господин Лань согласился ему помочь, не зная при этом, что Сюэ Ян буквально держит его младшего брата за яйца. За одно только это стоило проявить уважение, но решающим фактором оказался, конечно же, его успех.
— Мне это даже в голову не приходило, — Лань Сичэнь очень медленно и осторожно перебирал пальцами по мешочку с душой Мэн Яо, и по этим движениям было практически невозможно понять, что он испытывает. Казалось, что он колеблется, то ли погладить этот мешочек, то ли стиснуть в кулаке, то ли открыть, вытряхнуть, развернуться и уйти.
— Тогда как? Почему у меня не вышло? Я говорил с ним много лет. Почему вы? О чём вы говорили?
— По большей части о себе, — Лань Сичэнь задумчиво смотрел куда-то мимо Сюэ Яна, мимо мешочка, словно в пустом пространстве было нечто загадочное.
— Спросите у него, — Сюэ Ян указал пальцем. — Мэн Яо должен знать, как это получилось. Кроме того, Призыв не позволяет духу лгать. Это выгодный момент, чтобы узнать всё.
— Вам не откажешь в практичности. По ряду вопросов. Но у меня есть условие.
Сюэ Ян с любопытством воззарился на него поверх окровавленной тряпки. Не каждый день ему ставят условия, а по большому счёту ещё никому в голову не приходило. Непродолжительная служба клану Вэнь не считается, там у него имелись собственные интересы, а в башне Золотого Карпа всё было ещё веселее.
— Вы приведёте себя в порядок, примете помощь, пообедаете и отдохнёте.
— У вас очень странная семья, — тон оказался обвиняющим, хотя Сюэ Ян с наслаждением язвил и даже не пытался это скрыть. — Вся отпущенная на долю братьев Лань душевность досталась старшему, а вся холодность — младшему. Встречное условие, Цзэу-цзюнь, теперь понимаю, почему вас так называют. Вы обещаете, что сделаете то же самое. И тогда мы, чрезвычайно довольные друг другом и внезапно обретённым взаимопониманием, как два конченых идиота, каждый с мешочком в руках, будем выглядеть прилично для душевных бесед с нашими заключёнными.
Лань Сичэнь улыбнулся. Этот особый сорт улыбки, сдержанный, но при этом затрагивающий не только губы, но и глаза, показался Сюэ Яну странным и по-своему опасным.
— Вам удаётся очень органично сочетать вежливость и запредельное хамство. Начинаю понимать стремление многих достойных мужей открутить вашу красивую голову.
— Как приятно слышать, что у меня красивая голова. Неужели я пробуждаю у вас желание продолжить такие разрушительные для этой красоты поползновения вашего весьма несдержанного младшего брата?
— Должно же быть что-то общее у братьев Лань.
— Почти трое суток без сна, — непочтительно влез в диалог Вэй Ин, и жестом предложил Лань Чжаню по-родственному заняться благополучием старшего Нефрита, а сам подхватил Сюэ Яна под локоть. — Вас двоих послушаешь, и начнёшь задаваться вопросом, а не сошёл ли я с ума. Не Хуайсан, ты подаёшь Сюэ Яну плохой пример, я отчётливо слышу твои витиеватые формулировки.
— Его, его. Он в мою сторону дышал, теперь я болен, — Сюэ Ян предпочёл не кривляться и принять помощь, позволил себя увести, только на ходу попытался стребовать себе веер, и лишь скрывшись за дверью навалился на Вэй Ина.
— Можешь объяснить, что это за припадок внезапной приязни? Только тебя первому господину Лань не хватало.
Сюэ Ян косился на Вэй Ина и помалкивал, прижимая уже бесполезную тряпку к лицу. Послушно стоял, пока тот туго перемотал ему рёбра длинной полоской полотна, терпеливо подставил лицо и защипел, когда Вэй Ин без особой нежности, но всё-таки вправил ему сломанный нос.
— Дальше я сам, — он полоскал тряпку одной рукой, отжимал, раз за разом оттирал лицо, облизывал разбитые губы. — Как тебе сказать, учитель Вэй… у твоего бешеного возлюбленного, который только притворяется ледышкой — весьма талантливо, но именно притворяется! — очень чуткий старший брат. Заботливый. Понимаю, почему сын шлюхи становился мягче воска, стоило ему только увидеть его.
Второй рукой Сюэ Ян предпочитал не пользоваться. Он не отпускал мешочек для ловли духов, не мог заставить себя даже убрать за пазуху это сокровище, и даже не заметил, что постоянно то сжимает его, то гладит, как будто пытается наощупь определить, что конкретно сейчас ощущает его пленник.
— Он напоминает тебе даочжана Сяо Синчэня?!
— Что за бред? — он даже себе не хотел признаваться в том, что действительно есть нечто неуловимо общее, хотя это очень разные люди. — Я лучше пойду спать.
— Ничего не забыл мне отдать? — Вэй Ин требовательно протянул руку, и Сюэ Ян сделал шаг назад.
— Не отдам. Я ничего не сделаю. Не стану открывать. Не буду ничего пытаться, буду просто спать. Но не отдам.
Вэй Ин только терпеливо вздохнул и бесцеремонно сунул ему в рот пилюлю, которую Сюэ Ян без сомнений проглотил. А что он сделает? Попытается его отравить? Это сильно вряд ли. Но спать Сюэ Ян забился в такой угол, что его пришлось бы искать со всем старанием и тщанием. Он действительно чувствовал себя больным, уставшим, избитым, хотя там досталось всего-то два удара. Но сейчас он впервые за долгое время чувствовал, что спит не один, и даже во сне так и не разжал пальцы.
Когда в заложники получаешь человека благородного происхождения, в этом есть определённая прелесть. Можно рассчитывать, что он будет соблюдать условия сделки, даже явно невыгодные для себя. Во всяком случае, Сюэ Ян очень старался не удивляться тому факту, что когда проснулся, не обнаружил вокруг толпу заклинателей, готовых порвать его в мелкие клочья. Он с нескрываемым любопытством несколько раз проверил, но Храм Синей Скалы по-прежнему оставался доступным только для тех, кого он так настоятельно в него пригласил, а умеренное самоуправство вынужденных гостей вселяло надежду, что они всё-таки люди, а не образцы недосягаемой добродетели.
Что Вэй Ин не станет стесняться и примется утешать Лань Чжаня за все перенесённые невзгоды, это даже не подвергалось сомнению. По крайней мере, когда Сюэ Ян уходил спать, этого багрового кровоподтёка на шее учителя Вэй не было. Он его и не скрывал — не зря приписывал себе второе место по бесстыдству. Второй господин Лань хранил привычно прохладное выражение лица, даже бровью не повёл, когда Сюэ Ян принялся изучать его внимательным взглядом. Что-то не давало ему покоя ещё с момента визита в Облачные Глубины. Что-то не вязалось с событиями, какая-то мелкая деталь.
Сюэ Ян снова уставился на кровоподтёк на шее Вэй Ина, перевёл взгляд на шею Лань Чжаня и поднял указательный палец:
— А! Вот в чём дело!
— Придержи свои потрясающие открытия при себе, — посоветовал Вэй Ин, верно сопоставив выразительные взгляды. — Ханьгуан-цзюн человек воспитанный, но если он один раз сломал тебе нос, то и в дальнейшем может не сдержаться. Поверь, я не стану его оттаскивать. Мы решили, что стоит прислушаться к рекомендациям главы клана Не, но пренебрегать наблюдательностью первого господина Лань — это как минимум неуважение. Поэтому пришлось прилагать все возможные и невозможные ухищрения, маскируя кровоподтёки от твоих верёвок.
— А я ничего не говорю. Напудрили и напудрили, правильно сделали, — буркнул Сюэ Ян, мудро придержав ехидную улыбку на том уровне, за который ещё никто не собирается ломать нос. — Надеюсь ваш мальчик с веером не заездил до полусмерти уважаемого Цзэу-цзюна, человек из последних сил всего себя отдавал…
— Благодарю за беспокойство. Глава клана Не проявил всю возможную заботу.
Сюэ Ян поёжился от спокойного голоса за спиной и почувствовал себя в медленно и вкрадчиво сжимающемся кольце врагов. Обернулся, наткнулся на понимающую улыбку Лань Сичэня и попытался выжать из горла очередные извинения. На этот раз все усилия пропали напрасно.
— Надеюсь, что вы без меня не допрашивали никого?
— Не то, чтобы у нас тут стояла очередь на дознание, — Лань Сичэнь выглядел значительно свежее, чем накануне в этой трижды проклятой беседке. — Но я считаю, что этот разговор не для широкого круга, и рассчитываю на приватность.
— Совершенно с вами согласен, — церемонно поддержал Сюэ Ян, оглянулся на Вэй Ина и как раз увидел, как он закатывает глаза. — Вот учитель Вэй может не приходить. А я обязательно буду.
— Я имел в виду, что хотел бы побеседовать с Мэн Яо без свидетелей. И без вас тоже, Сюэ Ян.
— Исключено.
— Это личный разговор.
— Но вы можете перенести личные разговоры на другое время.
— Вы очень сложный человек, — Лань Сичэнь с укоризной покачал головой. — Вам стоит поработать над самоконтролем, и не лишними стали бы уроки риторики.
— Пожалуйста, — упрямо и едва не по слогам выговорил непривычное слово Сюэ Ян, на этот раз предпочитая не смотреть. как Вэй Ин порывается упасть в обморок от эдаких метаморфоз.
Лань Сичэнь долго смотрел на него, заставляя испытывать некомфортное ощущение, будто его взвешивают, измеряют и даже пробуют на вкус.
— Вы завтракали?
— Что? — Сюэ Ян опешил, потом машинально провёл языком по зубам, пытаясь вспомнить, ел он вообще или нет. Скорее всего не ел, потому что разбитые губы болели, и уж попыток не обращать на это внимание он точно не забыл бы. — Послушайте, у вас точно хватит хладнокровия завтракать, когда можно поговорить с кем-то… — у него иссяк запас красноречия, и он многозначительно указал пальцем на мешочек с душой Мэн Яо.
Они оба ни на миг не выпустили из рук эти долбанные мешочки. Это о чём-то говорило, или Сюэ Ян вообще ничего не понимал в одержимости.
— Лань Чжань, — так же спокойно попросил Лань Сичэнь. — Лучше, если призыв играть будешь ты.
Он повернулся и пошёл в ту же беседку, где сидел почти трое суток, выворачивая свою душу наизнанку. Сюэ Ян не сразу понял, что первый господин Лань снова пошёл ему навстречу, а дошло только когда незамеченный им Не Хуайсан прошёл мимо, бросив на ходу через плечо:
— Хам.
— Босяк, — согласился Вэй Ин.
— И пакостник, я помню, — Сюэ Ян с вызовом уставился на Лань Чжаня, как будто приглашая и его уже внести свою лепту в поток оскорблений, раз уж все решили, что это удачная идея. На приглашение Лань Чжань не отреагировал, прошёл мимо него, как мимо пустого места.
— Как ты с ним живёшь, не понимаю.
— Я не понимаю, как ты сам с собой уживаешься, это же рехнуться можно, — Вэй Ин бесцеремонно ткнул его пальцами под ребро, услышал сдавленное шипение и сделал вид, что только что вспомнил о сломанных рёбрах, но вместо приличного раскаяния только сладко пожмурился. — Никогда не думал, что когда-нибудь увижу Лань Чжаня в таком бешенстве, чтобы он опустился до банального мордобоя.
— Я открыт для благодарностей, — огрызнулся Сюэ Ян и поспешил к беседке, чтобы не пропустить самое важное.
Лань Сичэнь сохранял такое спокойное выражение лица, что сразу становилось понятно, до какой степени сильно он нервничает. Неслышно зашуршала под его длинными пальцами завязка мешочка для ловли духов, Лань Чжань тронул струны гуциня — Сюэ Ян даже не обратил внимание, откуда взялся инструмент.
— Вы навязали мне своё общество, — вежливо сказал Лань Сичэнь, — но я могу хотя бы рассчитывать, что вы будете молчать?
— Хорошо, я помолчу.
— Благодарю, — Лань Сичэнь задумался, подбирая слова. — Мэн Яо?
Ответ последовал незамедлительно, как будто Мэн Яо только и ждал, когда ему можно будет высказаться. Сюэ Ян терпеливо молчал, слушая короткие вопросы, уточнения и не всегда переводимые ответы. Оказывается, Призыв требует чётких формулировок. Слишком всё сложно! В какой-то момент он даже пожалел, что не понимая всех сложностей всё же настоял на немедленном допросе.
Когда Лань Сичэнь закончил и снова завязал мешочек, у него был вид человека, который больше всего хочет закрыть лицо руками, но не может себе позволить такой роскоши.
— Боюсь, что это звучит логично, — кашлянул Вэй Ин. — Мы ведь никогда не пытались восстановить душу, и действовали почти наугад. И если бы чья-то предприимчивая душа не подслушала и не принялась собирать по крохам мелкие частицы души Сяо Синчэня… хоть убейте, я так и не понял, как он это сделал.
— Как собака, сгоняющая овец в плотную отару, — мрачно прошипел Сюэ Ян, сам не в восторге от собственного сравнения. — И теперь он хочет вернуться?
— Ему ничто не мешало вновь родиться…
— Мешало, — Сюэ Ян выразительно постучал пальцем себе по лбу, как будто удивляясь глупому предположению. — Учитель Вэй, что ты мелешь? Да я на его месте торчал бы рядом круглосуточно, и у меня, такого образованного, хватило бы ума сделать так, чтобы меня не приняли за озлобленный дух и не упокоили бы шустрые адепты клана Лань.
Почему-то все смотрели на Лань Сичэня, как будто ждали от него указаний. И это было понятно — это ведь его двуличная тварь. В конечном счёте ему и решать, что с ним делать.
— Это всё не имеет смысла, — наконец проговорил Лань Сичэнь, снова сминая нервными пальцами мешочек. — Даже если бы я захотел. Его тела нет, а повторять тот же фокус, который произошёл с несчастным Мо Сюанью я категорически не позволяю. И никогда не санкционирую. Разговор окончен. С вашего позволения, я побуду один.
— Достукался? — сердито спросил Вэй Ин, когда Лань Сичэнь ушёл.
— Здрасте! Я тут вообще не при чём! — Сюэ Ян возмущённо долбанул кулаком по столу, и от этого резкого звука Не Хуайсан дёрнулся, поспешно вскочил и торопливо пошёл следом за старшим Нефритом.
— Тебе сказали, человек хочет побыть один!
Сюэ Ян пожал плечами. Да, Лань Сичэня жалко. Угораздило его, конечно. С другой стороны — на нет и суда нет, ну свиделись, чем плохо. Всё-таки Мэн Яо не тот человек, которого хочется видеть после всего того, что он устроил. Разве что для показательной казни. Громкого судебного процесса, публичной порки и жуткой казни! Другое дело — возвращать Сяо Синчэня. Сплошная польза всей Поднебесной, никто не останется несчастным!
Он подозревал, что в этих рассуждениях что-то не стыкуется, но это неважно. Важно только то, что всё идёт по плану.
АПД — 10Никогда больше не жить с закрытыми глазами. Лань Сичэнь постоянно напоминал себе об этом полезном, хотя и слишком запоздалом решении. Не так много времени прошло, чтобы иметь возможность оглянуться и сказать — ну, это было давно.
Для него каждый раз оказывалось, что это было вчера. Болезненное прозрение, неожиданно новое выражение лица Мэн Яо — он так и не научился называть его полным титулом мысленно, про себя. Вслух – сколько угодно, Цзинь Гуанъяо. Брат. Конечно, брат. Само слово «брат» в голове теперь отдавалось только с той тянущей интонацией, с которой Мэн Яо раз за разом выстанывал в храме, каялся и тут же снова лгал, а время уже сыпалось сквозь пальцы, отмеряя последние мгновения его жизни… Но Лань Сичэнь тогда об этом ещё не знал. И ведь ничто не подсказало!
И вот теперь, когда он в тысячный раз повторял себе, что пора смириться и успокоиться — он вернулся. Как же похоже на Мэн Яо, появиться неожиданно, стать неповторимым избавителем и спасителем, ошеломляюще бескорыстным, с вежливой улыбкой, сияющей неподдельной искренностью. Лань Сичэнь даже наедине с собой не мог позволить себе расклеиться, так что неслышно появившийся рядом Не Хуайсан вряд ли увидел бы растерянность на его лице. Зато он смог своим появлением переключить его мысли на себя. Как и всегда.
Обещание жить с открытыми глазами, которое Лань Сичэнь дал себе в минуту отчаяния, раскрывало больше, чем он хотел бы знать и понимать. Вот Не Хуайсан — шкатулка с секретом. Как он медленно и аккуратно выстраивал образ очаровательного недотёпы, которого хотелось взять под крыло и заботиться о нём без всяких нескромных мыслей. И чего он этим добился? Любой клан заклинателей опирается на знания и таланты своего главы, единоличная ответственность — уязвимое место даже очень сильного клана, и даже преемственность не спасает. И что сделал Не Хуайсан? Он умудрился создать в клане Не жёсткую и логичную сеть ответственности для всех и каждого, талантливо выдал каждому его законную гордость за узкую сферу жизни, и каждый теперь может сказать, что раз на главу нет никакой надежды, то приходится всем разделить эту ответственность. Да, в этом пряталась невеликая толика презрения к Незнайке, который старался спихнуть решение сложной задачи на кого-то из своих приближённых — на старейшин, на старших адептов. «Спросите кого-нибудь другого, я ничего не знаю». И сразу после этого указывал, у кого именно спросить, не забыв восхититься талантами этого кого-нибудь, позволяя приосаниваться на своём фоне. В тонких пальцах постоянно прятались невидимые нити, которыми он мягко и ласково управлял окружающими.
Рядом с главой клана Не каждый рано или поздно начинал чувствовать себя незаменимым и чуть ли не великим в своём роде. Лань Сичэнь мягко улыбнулся, когда Не Хуайсан наклонился к нему, с тревогой заглянул в глаза, протянул руку. Как у него это получается? И ведь тревога такая искренняя, мягкие губы почти невесомо прикасаются к виску, выпивая засевшую там тупой иглой боль. Веер с тихим стуком ложится на стол, и это воспринимается как демонстрация — смотри, я не прячусь.
Он никогда не мог сопротивляться его мягкому натиску. Впрочем, никто не мог. Мэн Яо — вот он пытался, но потерпел сокрушительную неудачу, которая в конце концов и привела его к смерти. Лань Сичэнь вспоминал, как умело Не Хуайсан отвлёк на себя внимание Мэн Яо и его самого, когда Вэй Ин и Лань Чжань пришли в башню Кои, чтобы найти доказательства против такого молодого и улыбчивого Верховного Заклинателя. И ведь не постеснялся выставить себя жалким, кинулся к Мэн Яо на грудь, заливаясь пьяными слезами и умоляя о помощи. Тут же вцепился в него, утащил обоих распутывать какую-то пустяковую проблему, которая и проблемой-то могла показаться лишь с пьяных глаз. И всё это зачем? Чтобы дать возможность разоблачить и погубить Мэн Яо, а вместе с ним — и слепоту Лань Сичэня.
Не знающий — невиновен. Он когда-то сказал это Мэн Яо, и даже в голову не пришло, что такая невиновность имеет на самом деле жалкий и никчемный вид. Если не знаешь лишь потому, что не хочешь знать, сознательно закрываешь глаза, не желаешь замечать очевидного, то ты всё равно виновен. Виновен даже больше, чем злоумышленник, у него хотя бы цель есть, и пусть она не оправдывает средства, но это хоть какое-то объяснение.
Кто вовлечён — тот слеп. Лань Сичэнь мог видеть под неподвижным и безучастным лицом Лань Чжаня неистовую бурю, но это не касалось его самого. А Мэн Яо — касался. Как сейчас Не Хуайсан осторожно трогает, вкрадчиво втекая к нему на колени, прижимаясь всем телом, и устраивая поцелуй таким образом, чтобы заставить его поцеловать себя.
— Ты снова это делаешь, — мягко упрекнул Лань Сичэнь, улыбаясь в поцелуй. Как бы ему хотелось, чтобы сердце можно было обернуть в защитный ледяной панцирь. Не смог. Или по какой-то собственной душевной слабости, или Не Хуайсан приложил к этому руку, а вместе с ней в комплекте и всё остальное.
— Мне нравится, что ты понимаешь это, но позволяешь, — Не Хуайсан поёрзал у него на коленях, расчётливо развёл в стороны края одежд, чтобы быть ближе. Послышался тихий царапающий звук — его ногти прошлись по вышивке на мешочке для ловли духов, и от этого еле различимого звука по коже продёрнуло лёгким морозцем.
— Что ты хочешь сказать? — Лань Сичэнь прижался губами к подставленной белой шее, накрыл ртом выступающее адамово яблоко, задел зубами.
— Хочу сказать, что ты помнишь, что мне нравится, и умело мной манипулируешь.
Лань Сичэнь не выдержал и тихо засмеялся, согревая дыханием его шею. Как это похоже на Не Хуайсана! Перевернуть всё с ног на голову, успеть первым высказать сомнение, замаскировав его под очаровательную глупость.
— Да, я тобой манипулирую, осознавая, что ты мной манипулируешь, и поэтому ещё пуще стараюсь перехватить контроль. И всё же, что ты хочешь сказать? Я ведь вижу.
Его глаза тут же оказались напротив, слишком близко, смотрели серьёзно и пытливо. Невидимый веер с нарисованным недотёпой тоже оказался сложен и убран в сторону. Это всегда трогало до глубины души. Лань Сичэнь был уверен, что таким его никто не видел.
— Ты хочешь его вернуть?
Вопрос угодил прямо в цель, Лань Сичэнь незаметно сглотнул горький ком в горле.
— Я всё сказал, Не Хуайсан. Не заставляй меня повторять.
— Я помню. Но если я скажу, что тело Мэн Яо хранится совершенно невредимым…
— … брось. Оно и при жизни уже было повреждено.
— Руку я тоже сохранил, — Не Хуайсан только что сидел, как искусная наложница, ласкался и навязывал поцелуи, а сейчас Лань Сичэнь оказался в крепком захвате. Ни встать, ни отвернуться, только драться или закрыть глаза, но первое ни к чему, а второе он обещал себе больше не делать.
— Его ведь запечатали вместе с Не Минцзюэ.
— Я глава клана, и только я решаю, стоит ли обрекать моего брата на вечность в объятиях его же убийцы. Я решил — не стоит. Их разделили, но я сохранил тело Мэн Яо. Его не тронуло тление, я об этом позаботился.
— Зачем?
На грудь легла узкая ладонь, снова послышался царапающий звук. Не Хуайсан пытливо смотрел в глаза и беззвучно считал удары его сердца, только губами обозначал цифры.
— Затем, что твоё сердце забилось быстрее. И если оно забилось быстрее, не всё ли тебе равно до моих невинных козней?
— Ты знаешь, что не всё равно. Это мёртвое тело. В нём нет живых частей, чтобы можно было попытаться вырастить остальное.
— Не совсем так… нет, разумеется, это просто мёртвое тело, но ведь формально — кровь это тоже часть тела.
Сейчас Не Хуайсан больше всего напоминал очаровательную юную гадюку, которая только что сменила кожу и красуется на нагретом солнцем плоском камне, загадочно поблескивая непроницаемыми чёрными глазами и демонстрируя изумительной красоты новую кожу. Лань Сичэнь не мог сосредоточиться — мысли тут же разбежались, как испуганные кролики.
— Кровь его живого родственника может считаться частью его тела.
— У тебя появилось внезапное неистовое желание рассориться с Пристанью Лотоса? Цзян Чэн за своего племянника не постесняется пойти войной на клан Не. Или ты думаешь, что Цзыдянь это шуточки? Спроси у Вэй Ина, насколько страшным может быть удар фиолетовой молнии.
— Небеса с тобой, Цзэу-цзюнь, я не собираюсь жертвовать жизнью молодого Цзинь Лина, он очаровательный юный господин, и необходим своему клану. И Пристанью Лотоса противостояние не ограничилось бы, прийти мне в голову такая безумная мысль — Вэй Ин пусть и не родной ему по крови, а всё-таки ему дядя. А кто враг Вэй Ину, тот враг и второму господину Лань. Кто враг второму господину Лань, тот не может оставаться другом первому господину Лань, и круг замыкается.
Вкрадчивый шёпот обволакивал и соблазнял. Ему так хотелось поддаться, а внимательная ладонь всё никак не отлипала от груди, неприкрыто считывая трепет зачастившего сердца.
— Даже если. Зачем это тебе? Тебе, лично тебе? — Лань Сичэнь пристально смотрел в его глаза, мягко провёл по ухоженным волосам, неторопливо сгрёб гладкие пряди на затылке, сжал в кулаке, едва только Не Хуайсан попытался отвернуться.
— Если нужно тебе — значит нужно мне. Соглашайся. Лучше попытаться и пожалеть, чем всю жизнь корить себя, что даже не попытался.
Не Хуайсан не уговаривал, не пытался склонить к какому-то решению. Так искусный торговец редкостями неожиданно разворачивает перед глазами изумлённого покупателя узорчатый шёлк, который сам по себе стоит немалых денег, но это лишь упаковка для уникальной драгоценности. Никого не заставляет, но сразу становится понятно: только ради тебя развернули сокровище, никому не показывали, никто не знает. Хочешь — бери. Не хочешь — не бери, но помни, что до конца жизни будешь жалеть о том, что не попытался.
— Я же вижу, как ты держишь этот мешочек, — Не Хуайсан снова царапнул его ногтями, как будто пытался распороть вышивку.
Лань Сичэнь в смятении закрыл глаза. Он чувствовал себя проигравшим, раздавленным, будто и не спал вовсе. Сюэ Ян со своей одержимостью… Лань Чжань, который шестнадцать лет жил как во сне, и тоже мало чем отличался от одержимого. А ему повезло, прошло не так много времени, и каждую минуту у него рядом были люди, на которых можно положиться, и у него был Не Хуайсан.
— Разумеется, я не отдам тебя без боя, — словно гадюка приоткрыла пасть, блеснули ядовитые клыки. — Но это будет такой очаровательный бой.
— Меня нельзя отдать или не отдать, я не вещь.
— Конечно, — легко согласился Не Хуайсан, плавно покачиваясь у него на коленях, как будто уже отдавался, самозабвенно нанизываясь на член. — Ты всё решишь сам. Но для этого ты должен признаться самому себе, чего ты хочешь. Не лгать себе, не прикрываться правилами.
Лань Сичэнь только сильнее потянул его за волосы, вынуждая запрокинуть голову назад.
— Ты знаешь, что ты просто какое-то чудовище?
— Я? — Не Хуайсан смущённо засмеялся. — О, я ничего не знаю. Но вот наш своеобразно гостеприимный хозяин будет против — это можно сказать наверняка. Хотя есть способ сделать так, что он с восторгом поддержит.
Лань Сичэнь медленно отпустил его волосы и просто массировал затылок, мысленно удивляясь раскованности, с которой Не Хуайсан снимал свои шутовские одежды и становился хитроумным главой клана именно там, где от него это не требовалось.
— Боюсь даже спрашивать.
— Я предложу Сюэ Яну использовать Мэн Яо как подопытного в процедуре воскрешения. Он уцепится за этот шанс обеспечить безопасность Сяо Синчэня и начнёт помогать. Ещё и сам придёт тебя уговаривать.
От такой простой и безжалостной логики по коже снова пробрало холодом. Лань Сичэнь почувствовал себя обессиленным.
— Сначала я должен поговорить с Мэн Яо. Наедине.
Он зачаровано наблюдал за тем, как Не Хуайсан выдерживает паузу, а потом его лицо озаряется простодушной улыбкой, глаза вспыхивают тёплым светом наивности, губы приобретают неповторимую мягкость очертаний и становятся безвольными.
— Конечно!
Маска простака наклоняется к нему ближе. Маска простака улыбается ему. Маска простака приподнимается на мгновение, чтобы снова его поцеловать именно такими губами, которых никто не видел, и короткая боль возвещает — гадюка умеет кусаться.
Лань Сичэнь ещё какое-то время сидел в одиночестве, пытаясь успокоиться. Сердце лихорадочно дёргалось в груди, укушенная нижняя губа болела, и он машинально трогал укус кончиками пальцев. Возбуждение душевное сплеталось с физическим. Не Хуайсан умел расчётливо разжечь чувственность, но на этот раз слишком послушно оставил его в одиночестве. Лань Сичэнь со стоном схватился за голову. Шанс хоть что-то исправить. Ведь он ошибся тогда. Он поторопился. Он даже не открыл глаза, когда нанёс ему смертельный удар. Лечил рану Мэн Яо и в следующий же миг убил его. Чувство вины изводило, жгло внутри, подпитывалось надеждой, что всё можно исправить. Особенно если смерти, как оказалось, просто нет.
Лань Сичэнь сделал несколько глубоких вдохов, размеренно выдохнул. Скоро из отведённых ему покоев полилась мелодия — первый господин Лань играл Призыв.
АПД — 11Сюэ Ян проникновенно молчал куда-то в глубину мешочка для ловли духов. Вэй Ин несколько раз делал пальцами выразительное движение, как будто пытался двигать его челюстями, таращил многозначительно глаза, и даже пытался шипеть что-то типа «ну же». Это была первая попытка поговорить с Сяо Синчэнем. По мнению самого Сюэ Яна эта попытка оказалась самой успешной за все годы по сей день.
Вэй Ин чутко трогал пальцами мешочек для ловли духов, придерживал завязки, внимательно считывал все возможные колебания, и пока он не двигается, значит всё идёт хорошо или, как вариант, хотя бы не идёт плохо. Сюэ Ян молчал, склонившись над приоткрытым мешочком, дышал так незаметно, словно окаменел здесь навеки.
Не Хуайсан, вернувшийся от первого господина Лань, если и хотел что-то сказать, быстро уловил важность момента, и беззвучно присел рядом на свободную подушку, блестел глазами поверх белого полукруга, очерченного краем веером. Послышавшиеся звуки гуциня ничего не изменили — это было не здесь, это было не им. Лань Чжань молча наблюдал, медленно протянул руку, тоже прикасаясь к мешочку. Сюэ Ян только резанул его острым взглядом, рвано вдохнул сквозь зубы и снова застыл.
Наверное, так себя чувствуют под рукой опытного палача, который не наносит тяжёлых ран, и крови толком нет, только медленно вытягивает все нервы в одну нитку, сплетая замысловатым жгутом в единую страшную боль, которая длиться дольше, чем жизнь. Сюэ Ян чувствовал, как по виску скатывается капля пота, и предпочёл немного отстраниться, чтобы она не упала внутрь мешочка. Тут же оскалился, потому что Лань Чжань чётким и аккуратным движением взял его за затылок и наклонил в прежнюю позу. Так и держал, одной рукой затылок, второй рукой мешочек поверх пальцев Вэй Ина. Сюэ Ян невольно впился взглядом в его холодные отстранённые глаза, но тут же послушно уставился туда, куда ему прямо перед носом указал палец Вэй Ина — в тёмную бархатистую глубину мешочка.
— Скажи, — скупо проговорил Лань Чжань.
— Сяо Синчэнь, — прошептал Сюэ Ян, с трудом ворочая языком.
— Ну? — нетерпеливо зашипел Вэй Ин.
— Сяо Синчэнь, — повторил он севшим до еле различимого шелеста голосом. — Сяо-гэ… боль моя…
— Хватит, — Вэй Ин затянул горловину мешочка. — Заклинило — боль да боль. Что с тобой? Ты так домогался этого разговора, а теперь…
— Не стоит, — Лань Чжань убрал руку от затылка Сюэ Яна, и тот сразу бурно задышал, навалившись грудью на стол. Как будто железные гвозди из головы вытащили, а нижняя рубаха мокрая, хоть выжимай.
— Пусть молчит, — продолжил Лань Чжань. — Он слушал. Внимательно.
— Я не об этом, — Вэй Ин попытался убрать мешочек себе за пазуху и скривился от боли. Сюэ Ян отнял мешочек, оставив на руке Вэй Ина несколько царапин, и спрятал у себя на груди. — Псих. Тебе лечиться нужно. Я говорю о том, что нужно немножко перестать быть таким бесстыжим эгоистом.
— Ты о чём? — Сюэ Ян вытер мокрый лоб.
— О чём, — передразнил его Вэй Ин. — Я, меня, мне, мне больно, мне плохо, сделай мне хорошо, мне приятно, вернись ко мне и я буду счастлив. Ты хоть раз пытался спросить его, что нужно ему самому?
— Я знаю, что ему нужно, — злая улыбка обнажила влажную полоску острых зубов.
— Видишь, опять — я знаю, я сам всё решил, какой я охрененный Сюэ Ян, лучше всех всё знаю. Попробуй подумать головой, это полезный такой предмет, внутри него иногда бывают мозги. Не у всех они есть, а у кого есть, они не всегда хорошо работают. А что ему нужно, по-твоему?
— Меня в могилу, а самому со своим закадычным дружком Сун Ланем снова нести добро и справедливость, да стихи при луне читать, глядя в небо и одухотворённо не прикасаясь друг к другу даже рукавами.
— Глупец, — Лань Чжань величественно поднялся на ноги, посмотрел на Сюэ Яна сверху вниз, как будто раздумывал, раздавить его сейчас, размазать об каменный пол, или милосердно смести на лист бумаги и вынести в сад.
— Сам дурак, — отмахнулся Сюэ Ян. — Много ты в моей жизни-то понимаешь?
— Лань Чжань, ударь его ещё раз, — Вэй Ин устало потёр лицо руками. — Не Хуайсан, что там?
— И так слышно, — Сюэ Ян непочтительно ткнул пальцем в ту сторону, откуда с перерывами лилась мелодия Призыва. Судя по всему, беседа велась оживлённая, потому что музыкальные фразы были длинными, и ответы Мэн Яо занимали достаточно времени.
— Неудобно с Сун Ланем получается. И в темнице его держать нельзя, и выпускать опасно, — Не Хуайсан колыхнул веером. — Сюэ Ян, с тобой можно разговаривать о важных вещах, или ты сейчас в плену душевных терзаний, и лучше оставить тебя дальше утопать в презренной жалости к себе?
— Сейчас начнётся массовая драка, — вполголоса прокомментировал Вэй Ин и положил голову на стол. — Лань Чжань, забери меня домой.
— Не начнётся, — Сюэ Ян передёрнул плечами, выпрямил спину и сосредоточился. — Слушаю.
Не Хуайсан явно прислушивался к мелодии Призыва. Лань Чжань повернулся ко всем спиной, смотрел в сторону покоев, отведённых старшему брату, внимательно слушал вопросы и еле доносившиеся отголоски ответов.
— Представь на миг, что удача продолжает сыпаться на тебя, и удалось вернуть тело даочжана Сяо Синчэня, — Не Хуайсан вздохнул, стёр пальцем невидимую пылинку с идеально отполированной поверхности стола. — Но в процессе объединения что-то пошло не так. Что тогда?
— Тогда я буду искать способ сделать, чтобы всё пошло так, — Сюэ Ян нетерпеливо поморщился. — К чему ты клонишь, мальчик с веером? Учитель Вэй, я тебя прошу, не надо. Я вижу, что ты сейчас меня поправишь фразой «глава клана Не», какая разница, это не отменяет самого факта — он мальчик, а не девочка, и в руках у него веер. Это не оскорбление, нечего ставить шерсть дыбом.
— Уроки риторики, Сюэ Ян, — Вэй Ин только отмахнулся. — Медитация, духовные практики и уроки риторики. Правильно делал, что молчал даочжану, а то ты наплетёшь опять что попало, а потом начинается интрига с вовлечением всех подряд.
Сюэ Ян молча проглотил справедливое обвинение. За прошедшие годы не была дня, чтобы он не понимал — он перегнул палку. Перегнул так, что сломал. Если бы он так яростно не орал, что даочжан сам виноват, что он один во всём виноват, что только потому что он виноват, так и получилось, то Сяо Синчэнь не убил бы себя тогда в городе И. Возможно.
— Я клоню к тому, что мы можем вернуть Мэн Яо.
Не Хуайсан смотрел немного испуганно, как будто сказал, и сам не поверил в то, что озвучил. Сюэ Ян только прикрыл ладонью мешочек для ловли духов, словно пытался не дать даочжану услышать внезапный бред, покосился на Вэй Ина. Тот даже не поднял голову со стола, только удобнее устроился, подложив под щёку согнутую руку. Лань Чжань не реагировал на это возмутительное предложение, полностью углубившись в музыкальные фразы Призыва.
— Зачем? — наконец с изумлением протянул Сюэ Ян, тут же понял, что это на редкость глупый вопрос, и исправился. — Нет, как раз это понятно, но всё равно. Что за чушь?
— Почему сразу чушь, — Вэй Ин скучливо зевнул. — Не большая чушь, чем твоя затея. Не Хуайсан?
Он так протянул это имя, как будто пытался призвать главу клана Не к порядку.
— Я не знаю, — торопливо открестился Не Хуайсан. — Но раз уж волею судьбы тело есть…
— Живое?
— Условно живое. Если прямо хорошо подумать, — Не Хуайсан нервно обмахнулся веером. — А что мы теряем?
— Давайте поставим вопрос по-другому — зачем это мне? — перебил Сюэ Ян.
— Вот это-то как раз понятно, — Вэй Ин поднял указательный палец. — Не Хуайсан, не подсказывай ему. Пусть сам думает, мозги нужно тренировать, это очень полезно. Важно другое. Души есть, тела есть, но тела мертвы. Или условно живы, но это неважно. Ты говорил, что знаешь того, кто может их вернуть. Кто тот безупречно и аномально счастливый человек, способный на такое чудо?
Сюэ Ян честно задумался, при этом пытаясь следить одновременно и за хитроумным главой клана Не, и за Вэй Ином. А неподвижную белую фигуру рядом он вообще предпочитал не выпускать из поля зрения, если этот высокородный псих может кинуться, лучше быть настороже.
— Нам нужен выходец из семьи, где традиционно уделяется огромное внимание лекарским практикам, имеющий множество поводов быть несчастным, но вопреки всему этому…
Вэй Ин, заинтересованно поднявший голову, тут же со стоном уложил её обратно на стол. Посидел в такой позе с минуту, а потом несколько раз звучно ударился лбом об столешницу.
— Это кто ж такой? — Сюэ Ян невольно улыбнулся от такой красноречивой реакции.
— Не смей, — пробурчал Вэй Ин и бессильно постучал кулаком в стол.
— Но послушай, — Не Хуайсан виновато выписал веером замысловатую траекторию. — А кто ещё? Его сестра сумела пересадить золотое ядро. Он сам жил всю жизнь с частично поглощённой душой, сумев при этом сохранить удивительно уравновешенный взгляд на жизнь и потрясающее чувство баланса между жизнью и смертью, и всё это — будучи лютым мертвецом… Возможно, ты не в курсе, но в его саду такое растёт! Само по себе, просто потому что он рядом сидит.
— В курсе, — Вэй Ин поднял голову и уставился на него несчастными глазами. — С чего ты взял, что Вэнь Нин согласится?
— Если ты ему скажешь, он и в пропасть прыгнет.
— Ты знаешь, что я этого никогда ему не прикажу.
— Прикажешь, — Сюэ Ян хищно улыбнулся и взглядом указал в неподвижную спину, обтянутую белыми одеждами.
— Не смей, — холодно бросил Лань Чжань через плечо и снова прислушался к мелодии.
— Не сметь что? — Сюэ Ян довольно размял пальцы, рассмеялся. — Он действительно это сможет? Я помню, как он потрепал моего Сун Ланя, это было… неплохо. Учитель Вэй, я понял, да. Соглашусь — лучше проверить всё новое на том, кого не жалко. Конечно, я испытываю глубокую душевную привязанность к первому господину Лань, но Мэн Яо мне не жалко. Другой вопрос, что они оба не согласятся добровольно.
— Согласились, — Лань Чжань вернулся за стол. — Вэй Ин. Ты ведь хотел. Вспомни.
— Я помню. Я всё помню. Зачем мне это напоминать? Не ори на меня!
— Учитель Вэй, — Сюэ Ян снова расхохотался. — И ты меня назвал психом? Да тут подбирается занятная компания! Три психа, два лютых мертвеца, мальчик с веером, и — единственное счастливое исключение, первый господин Лань. Великолепно. Сейчас добавится сын шлюхи, и Поднебесная обречена.
— Ничего, Поднебесную спасёт даочжан Сяо Синчэнь. Уравновесит засилье нестабильных людей с замысловатым мышлением. Сюэ Ян, тебе придётся подробно и честно объяснять Вэнь Нину, как именно ты восстанавливал руку. Терпеливо, вежливо, столько раз, сколько потребуется.
— Иначе что?
— Иначе нихрена не получится!
Сюэ Ян хотел отпустить ещё одну шуточку, но прикусил язык — в спокойных глазах Вэй Ина обычно приплясывали весёлые черти, но сейчас их место заняли демоны покрупнее. Ему даже показалось, что тёмные глаза отливают красным где-то в глубине зрачков.
— Иначе я начну искать способ свернуть тебе шею, и будь уверен, я найду этот способ. Тебе выгодно, чтобы мои таланты были направлены на решение твоей проблемы, а не на способ убить тебя угодным мне способом. Поэтому не беси меня.
— Вэй Ин…
Он обернулся на глубокий голос Лань Чжаня, и когда Сюэ Ян снова увидел его глаза, в них уже не было тяжёлого багрянца, отливающего мрачной тьмой.
Гуцинь наконец стих, и Сюэ Ян начал прислушиваться. За спиной зашуршала трава под неслышными шагами. Лань Сичэнь спокойно кивнул Не Хуайсану, обвёл взглядом всех присутствующих, и с мягким достоинством сообщил.
— Мы договорились…
— Слава небесам, — выдохнул Не Хуайсан.
— Сюэ Ян, — Лань Сичэнь испытующе смотрел на него, словно пытался подобрать слова. — Я собираюсь вернуть к жизни Мэн Яо.
— Было бы странно, если бы так и не собрались, — бестактно брякнул Сюэ Ян.
— То есть, вы даже не собираетесь протестовать?
— Все хотят жить, — Сюэ Ян церемонно наклонил голову. — Первый господин Лань, я думаю, что потребуется помощь ваших людей… нам будут нужны комнаты для… скольких человек, учитель Вэй? И что ещё?
Вэй Ин только голову сжал руками и застонал. Попытался загибать пальцы, подсчитывая возможных вовлечённых, Не Хуайсан с живейшим интересом принялся ему помогать, многозначительно загибая пальцы, при этом не объясняя кого имеет в виду. Наконец Вэй Ин бросил это безнадёжное дело и снова схватился за голову.
— Лекарства. Бинтов побольше. Будут жертвы. Успокоительного для всех, и мне «Улыбку Императора». Много.
— Не думаю, что стоит до такой степени драматизировать, — Не Хуайсан сочувственно вздохнул и перевёл взгляд на Лань Сичэня. — Что же сказал Мэн Яо?
— Если кратко — то он не просто согласен помогать, но принялся оказывать самую деятельную поддержку ещё до того, как кому-то пришло в голову попросить этой помощи.
Сюэ Ян только фыркнул. Естественно, это так похоже на Мэн Яо! Если кто-то умеет с непринуждённой грацией записной сволочи влезть куда угодно и стать незаменимым, так это он. И каждый раз это выходило боком тому, кто рискнул этому обрадоваться. Жил как-то вполне суровый воин, глава клана Не, и где теперь тот глава клана Не? Жил ещё один весьма суровый глава клана Вэнь — и опять же, нет его. Куда делся? А ещё неплохо жил глава Лань Лин Цзинь, тут можно вообще не рассказывать никому и ничего — итак все в курсе, образованные люди, предпочитают не забывать уроки прошлого.
Да как бы не так! Единственный глава клана, умудрившийся выжить после близкой и нежной дружбы с Мэн Яо — это Лань Сичэнь, и скорее всего его спас лишь тот факт, что главой клана он тогда вроде не был. Или уже был?
Сюэ Ян не смущался знанием, что он приложил руку если не ко всем этим смертям, то к большей части. Он убийца, это нормально. По крайней мере, он не притворяется невинной птичкой.
— А что растёт в саду у вашего уникального счастливчика?
— Редиска, — буркнул Вэй Ин.
Сюэ Ян рассмеялся, оценив удачную шутку.
— Редиска, редиска, — подтвердил Не Хуайсан. — Ну не только она, конечно же. Хороший сад, ухоженный.
— Лютый мертвец — счастливый садовод. Я хочу это видеть!
— Зачем тебе?
— Как зачем? А может, я возьму с него хороший положительный пример, — наглая улыбка и неожиданно пошлая интонация испортила весь добропорядочный смысл этих слов. — Остепенюсь, начну разводить цветы и ягоды.
Он знал, что ему не поверят. По большому счёту, Сюэ Ян не верил и в уникальное счастье лютого мертвеца, но на это определённо стоило взглянуть.
-
-
31.10.2019 в 02:50не влезает сюда уже.