Райтер-изврайтер
В опросе победили те, кто хочет читать по ходу дела. Остальные просто могут не ходить под кат, я потом всё вместе причешу.
Важно: у меня пляшет ПОВ. Я пытаюсь его контролировать, но это мой личный баг. Канона пытаюсь придерживаться, но не в стилистике того перевода — так у меня не получится, чесслово. Название рабочее. Куда вся эта свистопляска заведёт — понятия не имею, пишу как в ролку играю — по ходу дела всё меняется, и пишу небольшими драббловыми кусками. В логику пытаюсь, но это не точно. Камнями не швыряться.
Рабочее название — "Смерти нет", шапку не рисую, ибо смысла нет. Тайм-лайн — после всего, что мы уже в курсе. До рейтинга ещё ползти и ползти. Итак.
Смерти нет
Начало— А я тебе говорю, что смерти нет! Вот посмотри, я вот сейчас разобью эту чашку, и будь уверен, я смогу её вернуть!
Лань Чжань терпеливо смотрел, как Вэй Ин пьёт, потом залихватски швыряет чарку в стену, а потом придирчиво собирает осколки на ладонь. И он, конечно же, порезался. Пришлось взять лист бумаги, второй рукой взять неугомонного за запястье, перевернуть его руку над этим листком, чтобы осколки упали с ладони, но не рассыпались по полу. А уже потом обработать порез. Не такая серьёзная рана. Бывало и хуже, но Вэй Ин обожал преувеличивать собственные страдания. Вот и сейчас ахнул, сделал вид, что боится крови, умирает.
— Чушь, — сообщил ему Лань Чжань, изучая порез.
— Ты так говоришь, будто сама моя жизнь — это просто чушь. Как ты можешь быть таким холодным, таким бессердечным, таким… — Вэй Ин потрясённо заткнулся, когда увидел, что пострадавший палец скрывается во рту Лань Чжаня, и по порезу скользит кончик языка. — … таким вот хитрым и коварным. Порочным таким. А твой дядя знает, что воспитал чудовище?
— Мгм…
— Не говори с набитым ртом, это неприлично и нарушает правила Гу Су.
— М?
— И это ещё меня называют невыносимым болтуном, — Вэй Ин осторожно отнял свою руку, задержал дыхание, наблюдая, как палец выскальзывает через плотно сжатые губы.
— Чашка умерла. Смерть есть.
— Нет, ты не понимаешь! Я её склею!
Лань Чжань внимательно смотрел на него, дожидаясь, пока дойдёт само. Спорить с Вэй Ином не было смысла, он сам прекрасно справлялся, если достаточно долго на него смотреть. Ради этого Лань Чжань был готов смотреть на него годами.
— Хорошо. Хо-ро-шо! — как он и ожидал, Вэй Ин правильно понял его молчание и поднял руки в примирительном жесте. — Я понимаю, не надо на меня так орать! Ты имеешь в виду, что склеенная чашка это не та, что летела в эту стену. Иными словами, если чашка это человек, то склеенная чашка — это лютый мертвец. Так?
Когда-то бесконечно давно, когда он ещё позволял себе детские капризы, дядя сказал ему, что наступит день, и маленький Лань Ванцзы поймёт, почему взрослые люди иногда сердятся, повышают голос и наказывают нарушителей законов. Сейчас Лань Чжань как никогда понимал своего дядю, разве что был бесконечно далёк от мысли крикнуть Вэй Ину, чтобы тот пошёл прочь. Напротив, его следовало сейчас аккуратно связать и поместить под надёжную охрану. А чтобы эта охрана была максимально надёжной, охранять его лично, круглосуточно. Буквально не размыкая рук и не смыкая глаз. Потому что когда Вэй Ин пылает таким энтузиазмом — жди беды.
— Но если взять эти осколки, — Вэй Ин протянул руку к осколкам и не очень-то удивился, когда Лань Чжань перехватил его руку, чтобы не дать ему снова порезаться. — Ну погоди… Если взять эти осколки, смолоть, добавить что-нибудь, я прямо даже пока не понял что именно, и слепить чашку заново, это будет новая чашка, или всё же это будет воскресшая та самая чашка? Она ведь помнит, как я из неё пил, сколько раз, что именно, и как я её разбил!
— Хм.
— Видишь, даже ты согласен!
— Человек — не чашка.
— Но даже склеенная чашка прекрасно помнит, что с ней было до того, как осколки брызнули во все стороны. Вот, например, Вэнь Нин. Он всё помнит!
Под спокойным критическим взглядом Вэй Ин чувствовал себя вполне уверенно. Правда, чем дольше тянулось это внимательное молчание, тем активнее он начинал отыскивать нестыковки в своих рассуждениях, перепроверять свои умозаключения.
— Ну, да, ты прав, — с неохотой признал он, пересыпая соколки с одного угла бумаги на другой. — Он всё помнит, но многое не может. И страдает по этому поводу. Как склеенная чашка нет-нет, да начнёт протекать. Но если Вэнь Нина смолоть…
Плечи Лань Чжаня дрогнули. Взгляд приобрёл особый оттенок укоризны.
— И нечего так ржать, — Вэй Ин с досадой отложил осколки и бесцеремонно улёгся головой на его колени. Расположился со всеми возможными удобствами и потянулся двумя пальцами, чтобы ухватить Лань Чжаня за ленту, пересекающую лоб.
Он каждый раз проверял, открыты ли для него границы, и каждый раз Лань Чжань получал особое удовольствие, позволяя ему убеждаться — да, можно. И ленту можно трогать. И снять её можно. И не только ленту.
И всё же неугомонность Вэй Ина его тревожила. Подхваченный очередной идеей, он мог снова влезть в такую переделку, из которой так просто не выскочишь. Нельзя же ожидать, что где-то есть бесконечное количество достаточно отчаявшихся людей, которых предоставить свои тела для цепочки воскрешений. Подумать только, лютого мертвеца смолоть, чтобы вылепить из него снова живого человека, сохранив за ним душу?
— Тем более, что я уже спрашивал его. Он хочет быть живым. Конечно, в существовании лютого мертвеца есть свои преимущества — его гораздо сложнее убить и раны ему не страшны, но с другой стороны, его раны не заживают, рано или поздно он просто износится, как ветхий халат, и…
— Вэй Ин.
— Обещаю, что не буду лезть в неприятности, — он поднял к виску три плотно сжатых пальца. — Обещаю!
И Лань Чжань верил. Потому что Вэй Ин никогда не лез в неприятности. Он в них попадал, конечно, но чтобы с чётко оформленной целью именно получить неприятностей — никогда. Поэтому и верил, прекрасно осознавая — неприятности будут. Потому что небо синее, вода мокрая, правил на стене почти четыре тысячи и добавится ещё, а где-то там, за пределами Облачных Глубин, Вэй Ин снова вляпается.
— Я тебе верю. Я пойду с тобой.
* * *
С этого разговора прошло уже несколько недель, и Вэй Ин действительно не лез в неприятности. Ночная охота — это вовсе не неприятности, это будни. Потеряться в густом тумане — тоже вполне рядовое явление. Удариться головой об дерево, падая с обрыва — с кем не бывает, хорошо что живой.
Неприятности — это понимать, что Лань Чжань не стал его искать под этим обрывом. Это как крушение мира, падение неба на землю. Когда Вэй Ин понял, что он просто ушёл, то растерялся и сел там, где стоял. Ноги подкосились.
— Не нужно драмы, мы много раз разделялись, я налево, он направо, но рано или поздно — лучше рано, конечно — всё равно оказывались в одной постели.
Вэй Ин просто не мог не доверять ему. Если Лань Чжань ушёл, значит была веская причина. Если не сказал, куда и зачем — значит это очень серьёзная причина. Если с ним что-то случилось…
— Тогда бедный этот мир, потому что я выверну его наизнанку, выпотрошу заживо, и страшный старейшина Илина вам покажется грустным продавцом зелени в жаркий полдень по сравнению с тем, что я сделаю.
Но пока не стоило слишком сильно беспокоиться. Вэй Ин заботливо прислушался к собственному телу, счёл, что лучше немного посидеть на месте, пока не пройдёт звон в ушах, а там и туман немного рассеется.
— А что же вы вернулись один?
Не такого вопроса он ждал, вернувшись в Облачные Глубины.
— Немного разминулись в тумане, — весело улыбнулся Вэй Ин. — Тем более, что я ненадолго. Пополнить запасы нужно, чрезвычайно удачная ночная охота.
От этого веселья сводило скулы, губы одеревенели в попытке изобразить улыбку. Он покинул Облачные Глубины, едва только рассовал за пазуху всё, что могло пригодиться в поисках.
— Лань Ванцзы, Лань Ванцзы… я забыл взять с тебя обещание не лезть в неприятности, — Вэй Ин на ходу ударил себя по щеке. — Отныне и впредь ты у меня будешь официальный документ подписывать, что обещаешь и клянёшься не отходить от меня ни на шаг. И привяжу за ногу, и буду таскаться следом, как неупокоенный злой дух.
Он добросовестно прошёл всю дорогу, по которой они совсем недавно уходили вдвоём, и на каждом постоялом дворе, где они останавливались, их помнили. Вдвоём. Он расспрашивал, и ему охотно отвечали — да, молодой господин, а как же, конечно видели. Вы же вместе шли. А что случилось? Неужто разминулись?
— Быстро же вы вернулись, — охотно поддержал разговор молодой слуга, подавая на стол. — Короткое путешествие? Понравился наш суп?
— Понра… — Вэй Ин взялся было за ложку и остановился. Он точно помнил, что здесь они с Лань Чжанем съели по лепёшке, наскоро выпили чай, и отсюда свернули в лес, но суп не заказывали.
— Очень понравился, — вкрадчиво продолжил он. — Это сколько дней прошло?
— Два, — слуга придирчиво поправил тарелку с закусками. — Ростки папоротника для этого супа нам привозят через день. Вот как раз позавчера был, и сегодня привезли. Как вы вовремя, молодой господин, вернулись. Наш суп с молодыми ростками папоротника…
Он ещё что-то говорил, расхваливая суп и предлагая, что ещё вкусного и замечательного обязательно должно идти вместе с этим супом, но Вэй Ин его уже не слушал. По пути на ночную охоту они торопились, и не до посиделок было — наскоро поели, и всё. И позавчера… позавчера он был в Облачных Глубинах.
— Я был здесь позавчера?
— В первой половине дня, вместе с другим господином в белом. Ох, молодой господин, не говорите, что вы покупали вино в конце улицы у этих бесстыжих! Вот ведь бессовестные, разве можно грибы добавлять в вино! Правильное вино не нуждается в грибах, оно веселит, а не отнимает память! Да вот, не угодно ли отведать.
Он выпил подсунутую чарку, даже не почувствовав вкуса. Кивнул, расплатился сразу, и ел быстро, с мрачной сосредоточенностью. Он был тут с Лань Чжанем, ели суп.
— А кто заказал суп позавчера, я или мой спутник?
— Вы, молодой господин. И ели с удовольствием.
— Я?!
Слуга на всякий случай обиделся, подумал, и добавил:
— Правда вы его старательно портили перцем… А потом, когда ваш спутник расплачивался, жадно пили холодную воду. Зачем добавлять столько перца в суп, он не должен быть острым, тем более если не любите. Что же вы делаете, господин?
— Сколько перца? Столько? — Вэй Ин щедро сыпанул в тарелку, из-за этого суп приобрёл яркий красный оттенок.
— Не покупайте у них больше вино, это же просто грибная настойка, отнимающая разум! — взмолился слуга. — Столько. Нет, не так много, почти в половину меньше.
— И я после этого пил холодную воду.
— Так ведь во рту всё огнём наверное горело, — слуга обречённо следил за тем, как гость ест, будто вместо перца в суп просто добавили ложку пресного риса. — Воды?
— Ни к чему. Слабоват перец, не обжигает как нужно. И куда же мы пошли после этого?
— Нажалуюсь старейшине на этих бысстыжих, травить людей грибами, — горько вздохнул слуга. — Вы же пошли на горный хребет, помните? Как раз к Синей Скале.
— Помню, — твёрдо сказал Вэй Ин, и тут же разрушил эту уверенность следующим вопросом. — И зачем мы туда пошли?
— Как зачем? Искать храм, конечно. Не нашли?
— Не нашли, — Вэй Ин скрипнул зубами.
— Никто не находит, — успокаивающе кивнул слуга. — Все ходят, но никто не находит. Храм Синей Скалы — это легенда. Очень старая. Наверняка он давно разрушился, и на нём растут деревья и кусты. Не расстраивайтесь, молодой господин, не все легенды можно потрогать.
АПД - 1
* * *
Когда Вэй Ин сцепился с очередным мертвецом чуть ли не в рукопашную, Лань Чжань только взгляд короткий кинул в его сторону. Бравада и мальчишеская глупость, ведь прямой необходимости не было. Но именно такая нелогичность делала его таким неповторимым. Расправившись со своими противниками, Лань Чжань успел протянуть руку в клубящийся в низине туман и безошибочно поймал его за запястье.
— Вот! — торжествующе улыбнулся Вэй Ин, вылезая из оврага, практически невидимого в тумане, и протянул на ладони амулет.
Спрашивается, зачем было так на него кидаться, ведь можно было сначала разрубить мертвеца пополам, а потом снять с его шеи шнурок. Хотя, может, побоялся повредить ценную вещь. Тогда это не бравада, а похвальная осторожность, даже прозорливость. А прозорливость такого толка свойственна тем, кто уверенно идёт по пути самосовершенствования. Это не могло не радовать. Лань Чжань едва не прижал ладонь к груди, чтобы унять радостно стукнувшее сердце.
В этот лес их привели слухи о том, что не просто появились снова живые мертвецы. Они вели себя странно, оказывая своеобразные знаки внимания одному из себе подобных. На груди этого особенного мертвеца болтался амулет в маленьком мешочке. Если есть что-то неизвестное, вызывающее странное поведение хорошо изученных живых мертвецов, то лучше обратиться к заклинателям — здесь стоило отдать должное старейшине городка, выросшего на окраине леса. Он сообщил об этом в орден Гу Су Лань со всем возможным уважением, высказал свои соображения, и вёл себя до такой степени достойно и разумно, что отказать ему было просто немыслимо. Хотя для Лань Чжаня вопрос даже не стоял — он всё равно пошёл бы. Но если это нечто особенное, то молодых адептов лучше не брать.
— Видишь этот рисунок? — отвлёк его от размышлений Вэй Ин, обводя кончиком пальца еле заметную вышивку на мешочке. — Это очертания Храма Синей Скалы, но не так, как рисуют все, а вместе со скалой. Ты понимаешь? Мы можем найти легендарный храм, это же практически карта! Нигде нет точного указания, где стоял этот храм. Лань Чжань, мы же почти рядом. Смотри, тут мы закончили, сейчас самое время перекусить, изучить амулет, а там до храма рукой подать!
И Лань Чжань поддался. Ведь всё звучало так логично, и от кого? От того, кто совершенно неожиданно повёл себя предусмотрительно и зрело. Он ведь хотел, чтобы Вэй Ин стал серьёзнее… и одновременно не хотел этого. Любая попытка представить себе, что он остепенился и не валяет дурака, была заранее обречена на провал.
Но всё же Вэй Ин изменился. Определённо. Даже заказал неострое блюдо, и лишь себе в тарелку насыпал перца — раньше он просто заказывал самые огненные блюда, азартно ел, от этого его губы становились красными и припухшими, и поцелуи обжигали. Забота была приятна и непривычна, тонкий вкус супа с молодыми ростками папоротника понравился Лань Чжаню. Его немного пугало, что он заметил только сейчас эти изменения. Нет более страшного прегрешения, чем небрежность к любимому человеку, и раскаяние точило его душу.
В остальном же — о, в остальном Вэй Ин был таким же, как раньше. Он азартно рвался раскрыть тайну Храма Синей Скалы, непрерывно пересказывал легенду, дополняя новыми подробностями, и Лань Чжань только молча удивлялся. Конечно, увидеть собственными глазами легендарный храм — это прекрасно. Но во имя какой цели?
И ему снова становилось стыдно. Цели это хорошая вещь, но разве не Вэй Ин мог сделать своей целью всего лишь «я подумал, что это будет интересно». Он словно старался жить впрок, и это пугало до приступов ночной бессонницы, когда Лань Чжань неожиданно просыпался и прислушивался, стараясь понять, это Вэй Ин дышит, или это он сам не может успокоить бешено стучащее сердце. Потеряв однажды, становишься тревожным.
Есть что-то бесконечно очаровательное в том, чтобы вместе искать легенду, просто так. потому что оказались рядом совершенно случайно, потому что повезло, потому что в подлеске пахнет мхом и грибами, а Вэй Ин смеётся, когда по дереву рыжим всполохом метнётся белка и сердито цокочет откуда-то сверху.
Они нашли храм… или храм нашёл их сам.
— И ты не удивляешься? — придирчиво допрашивал его Вэй Ин, заглядывая в глаза. Для этого ему приходилось идти перед ним спиной вперёд.
Лань Чжань только приподнял уголки губ в снисходительной улыбке. Когда храм сам по себе соткался вокруг, выступив из синеватых сумерек, стало понятно, почему его не могли найти. С собой нужен был амулет, всего-то. Чтобы войти в тайные пещеры ордена Гу Су Лань, нужно носить налобную ленту. Неужели есть чему удивляться? К каждому замку есть свой ключ, каким бы странным и замысловатым он ни выглядел.
— А нужно?
— Конечно! — Вэй Ин задорно взмахнул руками. — Я никогда не видел, чтобы скала вдруг оказалась всего лишь искусной иллюзией. Лань Чжань, ну что за скучное лицо? Смотри, это же легенда, и мы в ней!
Он вскрикнул, когда перед носом высоко свистнул вспоротый мечом воздух. Бичэнь сверкнул настолько быстро, что отшатнуться успел бы лишь тот, кто готов к атаке.
— Лань Чжань, ну что ты! Это же шутка! Всего лишь шутка! Всего-то…
Вэй Ин шёл к нему безоружный, раскинув руки, словно собираясь обнять. Беспечная улыбка, весёлые глаза, такое любимое лицо…
Лань Чжань заколебался, и в тот же миг понял, что опаздывает, неотвратимо и обречённо. Сеть божественного плетения сжалась вокруг него, заключая в хищные объятия, тут же поверх захлестнулась вторая, третья. Бичэнь коротко звякнул об плиты мостовой, а Вэй Ин всё шёл к нему, но с каждым шагом его улыбка становилась всё безумнее и ехиднее.
— Когда? — коротко спросил Лань Чжань после нескольких попыток разорвать сети.
— Когда что именно? — насмешливый голос был смутно знаком.
— Когда ты его заменил?
— Ещё в лесу.
Лань Чжань смотрел, как под пальцами отслаивается лицо, сползает нелепой маской, иллюзия падает, как размокший бумажный фонарик.
— Узнаёшь?
Он рассматривал лицо, перечёркнутое поперёк какой-то слишком предвкушающей улыбкой, отказываясь верить глазам. Но тот, кто достаточно долго общался с Вэй Ином, просто не может оставаться прежним.
— Ты помнишь меня? — в голосе послышалась прозрачная угроза, лёгкая, как первые утренние заморозки в середине осени.
— Нет. Кто ты?
Эта ложь так легко спорхнула с губ Лань Чжаня, что он сам удивился. Откровенно говоря, стоило задать другие вопросы. Например, «как ты вернул себе руку, Сюэ Ян?», или «как ты умудрился выжить, Сюэ Ян?». Но это слишком длинные вопросы. Зато есть прекрасный способ спровоцировать его на длинный рассказ, стоит только дать понять, что та битва в городе И не оставила в его голове никакой памяти о противнике.
Сюэ Ян впал в бешенство моментально. Такого эффекта Лань Чжань не ожидал, и на всякий случай пообещал себе, что отныне и впредь постарается не использовать такие прямолинейные методы провокации. Вероятно, это на самом деле унизительно — выяснить, что противник тебя не помнит, не узнаёт в лицо.
Мало кто мог демонстрировать свой бешеный нрав до такой степени жутко. Сюэ Ян не орал, брызжа слюной, не позволял себе поднять руку на пленника. Он улыбался, но в глазах полыхнуло жутким засасывающим мраком. Лань Чжань с тревогой заподозрил, что ему не показались истаивающие тонкие выплески тёмной энергии.
— Я подожду, пока ты вспомнишь. И буду помогать тебе вспомнить всё, со всем возможным старанием и тщанием, — Сюэ Ян задорно щёлкнул пальцами и поднял с пола Бичэнь. — Хороший меч. Больше хороших мечей ценителю хороших мечей! Начну собирать коллекцию. Храм у меня есть, начало коллекции положено. Чего-то не хватает. Ах да. Прихожан. Одного прихожанина.
— Он не придёт.
Лань Чжань про себя взмолился, чтобы Вэй Ин не пришёл. Единственный способ избежать худшего — это не лезть в неприятности. Он справится сам. Сеть божественного плетения, конечно, безупречно удерживает пойманную добычу, но и добыча не без талантов. Нужно просто протянуть время, и сеть ослабнет, она создана не для ловли заклинателей. Если какой-то предмет употребляешь не по назначению, очень скоро это обернётся против тебя — это простой закон, который не раз доказывал свою незыблемость.
— За тобой не придёт?
Сюэ Ян захохотал так, что где-то под кровлей храма испуганно метнулась мелкая пичужка. Лань Чжань внимательно проследил за её полётом, как будто не желал видеть этого мошенника.
— Приползёт, — смех оборвался так резко, будто Сюэ Ян его откусил. — Приползёт на коленях, и сделает всё что угодно. Убьёт половину всех людей на земле, а жизнь второй половины превратит в самый лютый кошмар наяву, сбросит небо в океан и вывернет землю наизнанку. Вэй Усянь будет тебя искать, и будь уверен — найдёт. И тогда я его встречу.
— Сюэ Ян.
— Смотри-ка, память вернулась? Ещё не появилось желание начать умолять о пощаде? Кстати, а как ты узнал, что я не твой мил дружочек?
Лань Чжань даже бровью не повёл, просто уставился куда-то в переносицу Сюэ Яна, глядя сквозь него в неведомые дали.
— Темперамент дохлой рыбы. Что старейшина Илина в тебе нашёл? Впрочем, не интересно. Важно, что он придёт и сделает буквально что угодно. Остаётся только немного подождать. Как считаешь, сколько дней ему потребуется, чтобы найти храм?
— Он не придёт, — Лань Чжань спокойно закрыл глаза. В голове бушевал ураган, и ни к чему демонстрировать его слишком любопытному врагу.
АПД — 2А Вэй Ин действительно не пришёл. Он не появился к вечеру, и не появился на второй день. Сюэ Ян не отличался ангельским терпением, и когда пошли третьи сутки Лань Чжань успел подумать, что на этом, пожалуй, его история и закончится. Все его представления о плене рушились, как слишком обветшавшие башни. Не было побоев, не было криков, никто не собирался морить его голодом, скорее это он сам демонстративно игнорировал бы любые попытки себя накормить. При условии, что Сюэ Ян попытался бы кормить пленника. Но он просто не стал усложнять ситуацию бытом.
Когда кого-то ждёшь, каждый час промедления вызывает законное возмущение. Не принимаются во внимание никакие веские причины. Время на дорогу? Поиски в других местах? Какие пустяки, право слово, разве можно обращать внимание на такие мелочи, если Вэй Ин должен появиться здесь и сейчас!
— Мне придётся сходить за нашим старейшиной Илина самому. Могу сказать, что я несколько разочарован, но это компенсируется твоей выдержкой. Мои комплименты, второй господин Лань, я-то думал, что ты меня взглядом испепелишь за головную повязку. Что-то сильно изменилось за эти годы в Облачных Глубинах.
Он неторопливо расправил повязку, аккуратно повязал себе на голову, придирчиво расправил длинные рукава и с прохладным выражением невозмутимого лица прошёлся перед пленником, привыкая к образу. Конечно, Сюэ Ян не ставил себе целью успокаивать пленника, это получилось случайно. Получив возможность увидеть своего двойника со стороны, Лань Чжань мысленно простил себя за отсутствие проницательности. Слишком хороша была подделка, чтобы продолжать корить самого себя.
Сложно быть спокойным, когда в кожу безжалостно впиваются верёвки. Он думал, что в Сети божественного плетения неудобно? Всегда есть, куда хуже. Ведь не только сама сеть божественного плетения, в ней применяются совершенно особенные верёвки, которые так просто не ослабеют. Лань Чжаню оставалось только смотреть вслед уходящему Сюэ Яну, и он не мог позволить себе роскошь даже крикнуть ему в спину пару проклятий.
Вэй Ин нашёлся быстро, стоило только переступить границу спрятанного храма. Флейта задумчиво звала, мелодия пробиралась между деревьями. Сюэ Ян не мог не оценить очевидное изящество такого решения — он мог сколько угодно обманывать зрение Лань Чжаня, но полностью скопировать эту манеру игры на флейте вряд ли смог бы. Вот где порадуешься, что успел раньше, и теперь эту флейта зовёт в лесной пустоте, и тот, кому предназначается эта песня, её всё равно не услышал бы.
— А, вот и ты. Знал бы, начал бы играть раньше.
Голос раздался откуда-то сверху, Сюэ Ян поднял голову и терпеливо ждал, пока Вэй Ин спустится вниз. Так сделал бы Лань Чжань, вряд ли он принялся бы сыпать словами, жестикулировать или трясти дерево. Дело за малым — ввести его в Храм до того, как старейшина Илина заподозрит неладное.
И всё же, что держит вместе таких разных людей? Почему у них получилось, а у него — нет?
Сюэ Ян лишний раз отметил, что искусство притворяться кем-то другим он отточил до мелочей. Вэй Ин сейчас вёл себя в точности так же, как он, когда сумел запутать и ввести в заблуждение Лань Чжаня. Впору собой гордиться.
— Ага, значит ты нашёл Храм. О, поздравляю, это действительно открытие! — Вэй Ин не затыкался ни на минуту, радостно одобрил предложение войти в святыню, и Сюэ Ян совсем успокоился.
— Только скажи мне сначала, — неожиданно вкрадчивый голос неприятно резанул по нервам. — Как ты выжил, Сюэ Ян, и как вернул себе руку?
Он ещё удерживал иллюзию, неторопливо повернулся, сохраняя фирменное достоинство оригинала, и увидел, как прямо перед лицом змеятся всплески тёмной энергии такой силы, что под ногами стремительно вянет трава, умирают цветы, обугливаются кончики ветвей ближайших деревьев.
— И на тебе его одежда.
Губы Вэй Ина сложились в узнаваемую улыбку, прикоснулись к флейте.
— Стой! — Сюэ Ян резко выставил руку вперёд. — Без меня ты его не найдёшь.
— Я готов рискнуть.
Вэй Ин явно лгал, по глазам было видно – так рисковать он не был готов.
— И как же ты выжил?
— Всё просто, учитель Вэй. Смерти нет.
Флейта медленно опустилась, атаки не последовало.
* * *
Лань Чжань сохранял ледяное спокойствие и даже глаза не открывал. Медитация помогает сохранить душевное равновесие, даже если тело находится в неудобной позе. Невозможно пошевелиться, верёвки врезаются в кожу, руки и ноги так затекли, что совершенно не ощущаются. Однако то, что должно приводить в бешенство, можно использовать себе на пользу. Если конечности не ощущаются, если тела нет, то дух становится свободнее, быстрее обретает необходимый для спокойствия баланс.
Всё равновесие развалилось, как ветхое здание, едва только он услышал знакомый голос.
— Где он?
Либо это Сюэ Ян придумал новый способ поиздеваться, либо Вэй Ин всё-таки пришёл. Не то чтобы Лань Чжань сомневался, но всё-таки поймал себя на законной досаде. Ведь просил же небеса, чтобы они в кои-то веки сделали одолжение и этот неугомонный не полез в неприятности. А Сюэ Ян — это однозначно неприятности. Лучше пусть это будет новая серия издевательств.
— Сначала скажи, как ты понял, что это я?
Ответом стал слишком жизнерадостный смех, и Лань Чжань только тихо вздохнул. Сказал бы, что его только могила исправит, но Вэй Ин как раз тот случай, когда эта мудрость не работает. Могила его не исправила.
— Сюэ Ян, Сюэ Ян… Когда я только тебя увидел, сразу понял, что ты — не Лань Чжань.
— Но как?
— Налобная лента на два волоса ниже, чем должна быть повязана.
— Издеваешься?!
Вэй Ин только хмыкнул. Лань Чжань слышал этот смешок, и очень живо представил, какое выражение лица его сопровождало. Примерно те же, что вызывали желание взять его за шиворот и усадить переписывать правила клана Гу Су Лань ещё раз триста.
Ощущение неприятной и холодной паники где-то в груди, выше сердца, когда ледяной глыбой что-то упирается в горло и не даёт дышать. Только это помогало удерживать лицо безукоризненной маской. Единственная уступка — Лань Чжань так и не открыл глаза. Слушал шаги, считывая их ритм с такой ясностью, что не было нужды смотреть. Вот Вэй Ин сбился с шага, вот шагнул быстрее и вообще остановился.
— Я знал, что ты онемеешь от восторга, — в голосе Сюэ Яна искрилось издевательское веселье. — Это очень удобно, мне кажется, что ты оценишь. Ты знал, что верёвки божественного плетения — это как прислуга, только им не нужно платить, они не болтают, не смотрят и не комментируют приказы? Вот например…
Он пощёлкал пальцами, Лань Чжань медленно и размеренно потянул воздух носом. Верёвки натянулись, врезаясь в кожу, развели бёдра шире. Обмотка удерживала ноги полусогнутыми, узлы подло впивались в самые болезненные точки. Когда ноги раздвигаются шире, то верёвка вдоль спины натягивается, и петля на горле затягивается сильнее, вынуждает откидывать голову назад. Выгнутые под немыслимым углом руки мучительно заломлены. Сначала было тяжело, сейчас Лань Чжань их не чувствовал. Он и смену позы понял лишь потому, что верёвка на горле натянулась, да прохладный воздух подло скользнул между ног.
— Сюэ Ян, я тебе прямо сейчас докажу, что смерть — есть.
Лань Чжань перестал дышать. Горло перехватило так плотно, что воздух закончился. Если потребуется, то он умрёт с таким же спокойным лицом. Просто не нужно идти на уступки, не нужно поддаваться! Удавка ослабела сразу, как только Вэй Ин крикнул: «Стоп!»
— До меня доходили слухи о весьма пикантной ситуации, когда душили тебя, а второй господин Лань был вынужден наблюдать. Конечно, тебя душили не так романтично, и ты был полностью одет, но этого хватило прославленному Ханьгуан-цзюну, чтобы покорно запечатать свою духовную силу, сложить оружие и смириться. Давай поразмыслим, готов ли ты повторить его подвиг самопожертвования, или твои принципы превосходят стойкость клана Гу Су Лань?
— Заткнись и выйди, нам нужно поговорить.
Кто мог ещё так нагло оборвать монолог упивающегося собой мерзавца? Лань Чжань не удержал улыбку — уголки губ дрогнули, затрепетали ресницы. Короткая возня, невнятный протестующий возглас, и уже с улицы раздался хохот Сюэ Яна. А что ему оставалось? Только смеяться, скрывая собственное замешательство. Лань Чжань успел увидеть, как Вэй Ин вытаскивает хитроумного авантюриста за шиворот, как нашкодившего котёнка. Пожалуй, стоило бы сравнить с щенком, но тут вряд ли страшный и опасный старейшина Илина смог бы до такой степени взять себя в руки, чтобы не шарахнуться от собаки, даже маленькой и совершенно безопасной.
— Вэй Ин…
— Прости, я не могу не раздеваться, когда ты в такой позе. Осознаю, виноват, прости-прости, не нужно прожигать во мне глазами такую неаккуратную дырку. Нет, не называй меня «Вэй Усянь», я прямо вижу, что ты собираешься это крикнуть с той же интонацией, с которой все это делают. Про дырку я сказал без задней мысли! И без передней тоже.
— Не смотри.
— Это почему же вдруг?! Хорошенькое заявление, не смотри. Нет, я понимаю, что ты задашь мне трёпку, но не могу просто…
Лань Чжань только терпеливо смотрел на него, пока наконец его тело не оказалось прикрыто. Ткань была ещё тёплой, а Вэй Ин и в нижней рубахе чувствовал себя отлично. Ни малейшего понятия о приличиях, что за человек.
— Руки.
— Я просто пытаюсь развязать верёвки!
Таких честных глаз Лань Чжань ещё ни у кого не видел. Никогда.
— Вэй Ин, попытайся развязать верёвку на моей руке, а не там где сейчас.
— Ты видимо ужасно зол, раз так много слов сказал за один раз. Убираю, убираю! — он вытащил руки из-под этого импровизированного покрывала и продемонстрировал их, пошевелив пальцами. Стрельнул в сторону выхода бесовскими глазами и понизил голос, — Лань Чжань, ты разрешишь мне потом вот примерно так же связать тебя?
И отшатнулся сразу, рассмеялся — пошутил же, просто пошутил! Будет удачный момент, вернёмся к этой шутке ещё раз, и может быть даже два раза, а то и больше, слишком ты соблазнительно смотришься, гэгэ.
— Что собираешься делать?
Вэй Ин как раз сосредоточенно вырисовывал что-то кончиком пальца на ладони, вычислял, потом наложил печать на верёвки, и Лань Чжань понял, что прямо сейчас у него сломается хребет как минимум в двух местах — в пояснице и в шее. Верёвки натянулись рывком с такой силой, что кожа местами покрылась кровавой росой.
Щелчок пальцами расслабил это дьявольское плетение. Сюэ Ян, неслышно вернувшись, только отвесил шутливый поклон.
— Хорош бы я был, если бы разрешил тебе убить своего дружочка просто по ошибке. Не старайся, учитель Вэй, эти верёвки, конечно, изготовлены из сети божественного плетения, но их суть прямо противоположна. Не мне тебе объяснять, что каждая вещь по сути своей и яд, и лекарство, ножом можно убить, а можно спасти чью-то жизнь. Как-нибудь потом, когда мы станем добрыми друзьями, я объясню тебе, что именно сделал с этими верёвками. Но не пытайся больше так делать, вдруг я не успею спасти второго Нефрита клана Гу Су Лань. И меня все обвинят, а это будет обидно, учитель Вэй.
— Всё я устал от этого спектакля. Рассказывай, что тебе нужно. А пока рассказываешь — отдай ленту, она тебе не к лицу, да и не по чину.
Сюэ Ян примирительно улыбнулся. По крайней мере, это выглядело как нечто, что очень стараются выдать за примирительную улыбку, при этом не понимая ни смысла этого слова, ни самой сути примирения. Так же как и фраза «добрые друзья» из его уст казалась чем-то чужеродным и глупым. Но ленту он снял и отдал без спора, видимо решив выдать это в качестве аванса и знака, что с ним можно договориться.
Вэй Ин попытался было завязать ленту на место, но Лань Чжань только молча отстранился.
— Мне не нужно ничего нового, учитель Вэй. Ты знаешь, что мне нужно — восстанови его душу и верни мне его. Живым.
— Живым? Час от часу не легче. Помнится, ты был согласен на лютого мертвеца? — Вэй Ин беззастенчиво обшаривал это временное жилище преступника, нашёл бутыль с водой и сейчас поливал налобную ленту Лань Чжана, добросовестно её тёр и споласкивал.
— Он нужен мне живым. Точка, — Сюэ Ян нетерпеливо поморщился. — Что ты делаешь?
— Я понимаю твоё стремление разделись с дорогим твоему сердцу врагом все его особенности, и лишь поэтому не спрашиваю, ослеп ли ты. Я стираю налобную ленту, которую ты осквернил своей тупой головой, разве непонятно? Сейчас с неё смоет твои припадки босяцкого величия, и она снова станет пригодной для её прямого назначения.
— Да плевать на все ленты мира, — насмешливая улыбка Сюэ Яна больше была похожа на голодный оскал. — Восстанови его душу и верни мне живым Сяо Синчэня.
— Я понимаю твоё стремление, — снова с мягкой занудностью протянул Вэй Ин, и Лань Чжань чуть не начал его отчитывать, потому что это уже выглядело настоящим издевательством над принципами клана Гу Су Лань.
Да, действительно, увещевание — важная часть как процедуры успокоения духов, так и процесса обучения молодых адептов. Возможно, и как неотъемлемый этап переговоров с преступником, который в данный момент имеет некоторое преимущество. Но зачем это делать настолько нарочито?!
— Ты очумел, что ли? — Вэй Ин быстро утратил поток увещевания, и Лань Чжань с облегчением вздохнул. — Сун Лань собирался сжечь его тело, даже если бы я мог восстановить душу даочжана — а я не могу, я об этом тебе уже говорил! — то восстановить его тело из пепла, развеянного над горами и полями не смогут даже небожители! Ты сказок начитался, что ли? Не осталось ни единого кусочка этого тела!
— Глаза, — спокойно отозвался Сюэ Ян, и от его слов неожиданно потянуло тоскливым февральским морозом. — Совершенно живые глаза, один левый, один правый. Его тело можно восстановить — вместе с его глазами в теле Сун Ланя есть немалая часть его энергии Ци. Я знаю где взять ещё.
— Чушь, — не выдержал Лань Чжань.
— Совершенно с тобой согласен, — Вэй Ин даже спорить не стал. — Несусветная чушь. Даже если Сун Лань согласится пожертвовать ему своё тело, Сяо Синчэнь не согласится его взять. И потом, никто не проверял, что там с жертвованием тела лютого мертвеца. Да ещё и немого — твоими же стараниями.
— Твоего согласия никто не спрашивал — призвали и засунули в это тело. Должен сказать, неплохое тело, выбрали же. Встречу того, кто это придумал — два раза ему поклонюсь, но речь пока не об этом. Мне даром не нужен этот напыщенный идиот Сун Лань в качестве сосуда для моего даочжана. Сяо Синчень мне нужен весь целый, собственной персоной, совершенно живой, неповреждённый, с целой душой. с глазами, с языком и всем, что прилагается к вышеперечисленному.
— Стоило подумать об этом раньше, до того, как ты довёл его вот до такого состояния.
— Учитель Вэй, прибереги душеспасительные беседы для молодых адептов!
Лань Чжань увидел, как рука Вэй Ина метнулась к лицу Сюэ Яна и закрыла ему рот. Наверное, стоит научить его заклинанию закрытого рта, это полезнее. Но вот что внушало опасения, так это выражение лица. Лань Чжань знал это лицо — Вэй Ин так выглядел в моменты какого-то внезапного умственного озарения, и заканчивалось это обычно очень плохо. Изобрести процесс пробуждения сознания в лютом мертвеце — вот примерно такое, только ещё не просчитаны жертвы.
— Ты сказал, душеспасительные беседы?
— Да, — Сюэ Ян почему-то ответил шёпотом и с силой сжал пальцы в замок.
— Так а как ты вернул руку? И почему на ней пять пальцев? Это вообще твоя рука?
— Моя…
Лань Чжань утомлённо закрыл глаза. На Сюэ Яна было страшно смотреть. Нет, пожалуй, на Вэй Ина было смотреть ещё страшнее. Первый пылал дикой смесью злобной радости и надежды, а у второго глаза горели целым набором дерзких идей и озарений. Наверное, стоило выбираться из верёвок и по мере возможностей эвакуировать клан и все близлежащие поселения. Потому что добром это не кончится…
АПД — 3Как же он мешал. Вэй Ин в принципе понимал, что без Сюэ Яна они вообще не попали бы в эту переделку, но сейчас он мешал. Когда ещё увидишь Лань Чжаня в таком уязвимом состоянии, в такой беззащитной позе, с вот этим непроницаемым выражением лица — для других. Только два человека во всём мире могли распознать за этими спокойными глазами настоящий ураган, и в этом мастерстве Вэй Ин занимал лишь второе место. Просто потому что начал понимать Лань Чжаня позже, чем его старший брат.
Сюэ Ян мешал хотя бы тем, что ему и спасибо не скажешь, и даже самому себе не хочется признаваться, что ошалелая дикая и неприличная благодарность метнулась где-то в голове, когда увидел эти верёвки, впивающиеся в обнажённое тело. Метнулась и тут же спряталась, пока её не засекли.
Лань Чжань едва прикасался к полу пальцами ног. В таком неустойчивом равновесии наверняка неудобно. Щиколотки прикручены к бёдрам, так что выпрямить ноги невозможно, и плотные витки верёвки намертво фиксировались узлами. Сложно сохранять хладнокровие, когда понимаешь — это сделал другой. Раздел. Скрутил. Принудил. Но так же сложно сорваться и просто пристукнуть Сюэ Яна, потому что взгляд не оторвать. Вэй Ин невольно вылизал взглядом каждую верёвку, охватывающую это красивое тело, и попытался незаметно сглотнуть пересохшим горлом.
Верёвки были натянуты избирательно. Если ноги были немилосердно зафиксированы с широко разведёнными коленями, то с членом Сюэ Ян обошёлся несколько милосерднее. Замысловатая обвязка тонкой верёвкой охватывала у основания, цепочка ровных узлов украшала до головки, тоже охваченной верёвочной петлёй. Похожий узор обвязки перечеркнул торс, а руки закреплены над головой, и перевиты с такой силой, что плечевые суставы вот-вот должны были хрустнуть. Даже кисти рук были согнуты и удерживались натянутыми верёвками. Горло пересекала двойная скользящая петля, а спину Вэй Ин не видел. Подвешенный в такой откровенно бесстыдной позе за руки, Лань Чжань каким-то неведомым чудом умудрялся сохранять ледяное выражение лица, как будто он не голый тут раскрылся напоказ, а в библиотеке читает что-то невероятно скучное и правильное.
Любая попытка позубоскалить и отшутиться выходила плоской, Вэй Ин это прекрасно подмечал за собой. Любая попытка выйти из себя и угробить виновника этой непристойной скульптуры… надо отметить, прекрасной скульптуры, будоражащей, но всё равно возмутительной… словом, он не смог. Кожей ощущался подвох, какая-то недоговорка, а Вэй Ин уже понял, что лучше лишний раз перепроверить. С чего бы Сюэ Ян так чутко сторожил и сразу ослабил верёвки?
— Вэй Ин.
Как он любил этот голос и скупую манеру разговора. В груди что-то мягко дрогнуло.
— Убей его.
— Ха! — Сюэ Ян медленно и драматично похлопал в ладоши, и Вэй Ин в который раз задался вопросом, как же ему удалось получить новую руку? Он точно видел, что рука отрублена. Это кроме того, что Сюэ Ян вообще должен был умереть, все видели, как он упал, как застыло его лицо и глаза остекленели.
— Не советую. Хотя, возможно учитель Вэй хочет скоропостижно стать вдовцом… Неужели вы надеялись, что я не подумаю об этом? Я знал, что вам выгоднее меня убить, и прекрасно понимаю, что очень трудно уговорить вас выполнить мою просьбу.
— Просьбу?
— Хорошо, моё наглое требование. Суть от этого не меняется, — Сюэ Ян выглядел слишком довольным. Вэй Ин терпеливо смотрел на него, ждал дальнейших объяснений, и в этом ожидании мог соперничать с Лань Чжанем. — Хорошо. Давай я просто покажу.
Он наклонился и медленно полез рукой под одежды, прикрывающие наготу Лань Чжаня.
— Сюэ Ян, как думаешь, если я тебе снова отрублю ту же руку, сколько раз ты сможешь её восстанавливать?
— Ладно, — он рассмеялся, выпрямился и взялся за собственный пояс. — Тогда я покажу на себе. Не стоит смущаться, учитель Вэй, ты ведь уже меня трогал везде, помнишь? Я тогда промолчал, но на первое место по бесстыдству всё-таки претендую я.
— Объясни словами.
— Хорошо, — Сюэ Ян выглядел таким покладистым и миролюбивым, что сразу становилось понятно: их дела на самом деле плохи. — На внутренней стороне правого бедра у второго господина Лань, прямо под тройным витком верёвки, появился рисунок. Если снять обвязку, то его станет видно. Край рисунка наверняка сейчас можно рассмотреть, если наклониться пониже. У меня такой же, на том же месте. Ты не можешь меня убить, учитель Вэй, потому что я связал свою жизнь и жизнь второго господина Лань, — он отвесил издевательский поклон. — Умру я — умрёт и он. Сразу. В тот же момент. Попытаешься снять проклятье — он умрёт. Попытаешься перенести на себя — он умрёт. Конечно, я тоже при этом умру, к моей великой досаде, я не могу сделать это проклятье односторонним… если умрёт господин Лань, мне тоже придётся умирать, а так не хочется. Ты береги его, учитель Вэй, у меня богатые жизненные планы.
— Сюэ Ян, — Вэй Ин вкрадчиво улыбнулся, пока тот снова не принялся хохотать. Начнёт же — придётся ждать, пока закончит, а ещё по прошлым встречам было понятно, что это человек увлекающийся. — А что мне мешает просто оглушить тебя или покалечить, и уйти?
— Сам подумай, — улыбка с его лица никуда не делась, она словно переродилась. Оскал получился злобный, болезненный. Глаза дико блестели, как будто Сюэ Ян не спал несколько ночей подряд. — Представь, что ты лежишь под ним, и всё у вас хорошо. А я в этот момент кинусь в пропасть со скалы. Поверь, я хорошо проверил это проклятье. Ханьгуан-цзюн умрёт точно так же, как умру я. Ты его обнимаешь, и вдруг…
Он поднял руки, как будто держал что-то в ладонях, а потом сбросил вниз, и одновременно издал выразительный чавкающий звук. Вэй Ин невольно содрогнулся и оглянулся на Лань Чжаня.
— Переломанные кости, изорванная об камни кожа, разорванные внутренности, и это красивое лицо мокрой кровавой маской сползает с раздавленного черепа прямо в твои переполненные горем и осознанием глаза… Учитель Вэй, не стоит проводить эксперименты. Я достаточно убедителен?
— Я думаю, что ты лжёшь.
— А ты рискнёшь проверить? — Сюэ Ян задорно кивнул и изящно повёл рукой, будто предлагая — ну давай, попробуй.
— Проверь, — Лань Чжань смотрел строго.
— Не смертельные раны не переносятся на второе тело. И как же ты будешь проверять?
— Не волнуйся, есть способ. Но сначала я всё же развяжу Ханьгуан-цзюна, ты ведь не против?
— Я и не думал вечно держать его в этой позе. Нужно же как-то обогащать чужие любовные игры, я руководствовался исключительно добрыми намерениями.
— Сюэ Ян, — Вэй Ин мягко улыбнулся. — Ты ведь сам сказал, что не смертельные раны на второе тело не переносятся. Что мне помешает избить тебя в мясо, со всей моей заботой и любовью, и обеспечить длинный и мучительный процесс выздоровления? Поверь, о тебе будут заботиться до конца твоих дней, и твоя жизнь станет мучительно долгой…
— Ты сомневаешься в моём умении умереть в любой нужный мне момент?
Вэй Ин только коротко выдохнул. В этой словесной дуэли он проиграл. Сюэ Ян действительно помешался, в его глазах светила фанатичная мечта, какой-то только ему известный вариант будущего, и ради этого он положит кого угодно.
— Побудьте моими гостями, — ещё один насмешливый поклон не улучшил настроение. — Мне стоит переодеться и вернуть второму господину Лань его одежду.
— Побудь нормальным хозяином, а не босяком из-за свинарника, — оборвал эти словесные кружева Вэй Ин. — Мне нужно одеяло, чистая вода, крепкое вино, кусок чистого полотна.
— И?
Этот короткий насмешливый вопрос всё-таки его взбесил.
— И молча! И быстро!
Сюэ Ян пару мгновений смотрел ему в глаза, и видимо прочитал что-то достаточно убедительное, чтобы на время прекратить упиваться своей победой и пойти на попятную. Вэй Ин перевёл дыхание. Всё-таки люди склонны всё мерить по себе. Предатель везде будет искать предательство, вор заподозрит в воровстве, а помешанный убийца припомнит все слухи о старейшине Илина, поделит на домыслы, умножит на собственные представления о безумии… Да пусть думает, что хочет, лишь бы помолчал немного.
— Лань Чжань, — Вэй Ин придвинулся ближе и осторожно провёл пальцем по его пятке. — Ты чувствуешь?
— Нет.
— А здесь? — пальцы скользнули по руке от локтя к плечу.
— Нет.
— Будет больно.
— Я знаю.
Вернувшийся Сюэ Ян молча расстелил одеяло, поставил на пол кувшин с вином, принёс миску с водой и кусок полотна. Придирчиво поправил, чтобы всё стояло ровно.
— Ослабляй верёвки и исчезни отсюда. Поговорим, когда я закончу.
В ответ послышалось только строптивое фырканье, но верёвки медленно заскользили, ослабляя петли, узлы неторопливо развязывались.
— Медленнее, — Вэй Ин аккуратно подтянул одеяло, подхватил Лань Чжаня под спину и так же неторопливо принялся укладывать на спину, позаботившись при этом, чтобы не сползла накинутая на него одежда. — Всё, дальше я сам. Ты собирался переодеться, не смею задерживать.
Сюэ Ян не стал дожидаться крика «Вон отсюда», и вышел молча. Что же, по крайней мере он умел промолчать, когда это было очень нужно. Вэй Ин осторожно снял верёвки с одной ноги, медленно разогнул её, укладывая на одеяло.
— Я знаю, как ты умеешь терпеть боль, — он распутывал узлы на второй ноге, и так же придирчиво и медленно разгибал её, придерживая колено. При этом морщился, будто ему самому больно. — Ты ужасный пациент, Лань Чжань. Я тебя прошу, говори мне, что болит и где болит, а то я не пойму, что делаю что-то неправильно.
Он сдвинул тройной виток верёвки на бедре и нахмурился. Витиеватый узор, вбитый глубоко в кожу, неуловимо напоминал то ли цветок, то ли свернувшуюся замысловатыми кольцами змею. Несколько колец длинного змеиного тела обвились вокруг основания члена — он увидел, когда принялся распутывать обвязку дальше.
Почему выбрал именно такое место? Вряд ли проклятье требовало, наверняка хотел разозлить, поиздеваться. Что же, ему удалось — Вэй Ин легко представлял себе сам процесс нанесения рисунка.
— И всё-таки я его убью, — тихо сказал он, наскоро проверяя узор несложной печатью. Змея огрызнулась, это действительно было проклятье, и Вэй Ин одёрнул руку. — Пусть и не сразу, но убью.
Пока он распутал все верёвки, пока уложил занемевшее тело в спокойную позу, расправил руки и ноги, Лань Чжань лежал с неподвижным лицом. Хоть бы губы дрогнули от боли. Наконец он прошептал:
— Начинается.
— Когда? Когда началось?
— Сразу, — он медленно закрыл глаза, помолчал, снова открыл. — Но прямо больно… сейчас. Но пить я не буду.
Вэй Ин только зубы стиснул. Пока кровь сама не разгонится по венам, всё тело будет сковано болью.
— Вина я тебе и не предлагал. Буду растирать твои руки и ноги, аккуратно и бережно. Только для этого. Зато ты будешь пахнуть… мммм… молчу. Молчу!
Он налил в ладонь немного вина, окунул туда язык, одобрительно кивнул. Хороший крепкий алкоголь. Растирал сначала ноги, обстоятельно закутал их в одеяло, потом руки. Замер в раздумьи, покачивая кувшин в руке, уловил внимательный взгляд и помотал головой.
— Нет, что ты, Лань Чжань. Я же не сумасшедший. Только руки и ноги, ничего больше я не стану растирать вином, оно крепкое. Не хочу навредить. А вот воды тебе налью.
— Одежда, — из-за спины прилетел белый комок, расплескался по Лань Чжаню. — Почистил как смог. Понимаю вашу благородную брезгливость, положил чистые нижние штаны и рубаху.
— Да ты сама забота, Сюэ Ян.
— Верно. Я забочусь о своих собственных желаниях, и если для этого нужно поджарить утреннего жаворонка в лучах лунного света, то берегитесь жаворонки и готовься лунный свет, я уже иду.
— Поэтично, — Вэй Ин осторожно приподнял Лань Чжаня, заметил болезненную гримасу, на миг искривившую его губы, напоил чистой водой, уложил на место. — Посмотрел твою метку. Так говоришь, у тебя такая же?
— Показать? — Сюэ Ян с готовностью взялся за пояс.
— Покажешь, когда будет нужно. Сейчас без надобности, — он с подозрением прищурился, уж слишком велика была готовность Сюэ Яна к чему угодно. — Сразу несколько вопросов. Ты хотя бы приблизительно представляешь, сколько для этого требуется времени?
— Да. Много. У меня это время есть.
— Но у нас его нет!
— Мне плевать.
Вэй Ин только вздохнул. Действительно, с чего бы вдруг ему заботиться о чужих планах. У Сюэ Яна есть свой собственный план, искрящийся только ему видимыми драгоценными камнями.
— Время это ещё не всё. Еда, вода… ингредиенты, наконец! А жить ты нам где предлагаешь?
— Здесь. Всё. Есть. Я подготовился. Если этого нет, значит я добуду. Или ты добудешь. Не смотри так, учитель Вэй. Доля вдовца — не самая завидная.
Уж не считал ли он вдовцом себя? Вэй Ин предпочёл прикусить язык. С этим только зацепись, и полночи будет перепалка, которая перейдёт в поединок. и закончится… да, с этим проклятием поединок закончится однозначно плохо.
— Твоя подлость… — начал было Вэй Ин, но Сюэ Ян его перебил:
— … неподражаема. Знаю. Мне плевать. Когда ты начнёшь работать? Начинай сейчас.
И требовательно протянул ему мешочек для ловли духов, в котором хранились осколки души Сяо Синчэня.
продолжение в другом посте, сюда уже не влезает
Важно: у меня пляшет ПОВ. Я пытаюсь его контролировать, но это мой личный баг. Канона пытаюсь придерживаться, но не в стилистике того перевода — так у меня не получится, чесслово. Название рабочее. Куда вся эта свистопляска заведёт — понятия не имею, пишу как в ролку играю — по ходу дела всё меняется, и пишу небольшими драббловыми кусками. В логику пытаюсь, но это не точно. Камнями не швыряться.
Рабочее название — "Смерти нет", шапку не рисую, ибо смысла нет. Тайм-лайн — после всего, что мы уже в курсе. До рейтинга ещё ползти и ползти. Итак.
Смерти нет
Начало— А я тебе говорю, что смерти нет! Вот посмотри, я вот сейчас разобью эту чашку, и будь уверен, я смогу её вернуть!
Лань Чжань терпеливо смотрел, как Вэй Ин пьёт, потом залихватски швыряет чарку в стену, а потом придирчиво собирает осколки на ладонь. И он, конечно же, порезался. Пришлось взять лист бумаги, второй рукой взять неугомонного за запястье, перевернуть его руку над этим листком, чтобы осколки упали с ладони, но не рассыпались по полу. А уже потом обработать порез. Не такая серьёзная рана. Бывало и хуже, но Вэй Ин обожал преувеличивать собственные страдания. Вот и сейчас ахнул, сделал вид, что боится крови, умирает.
— Чушь, — сообщил ему Лань Чжань, изучая порез.
— Ты так говоришь, будто сама моя жизнь — это просто чушь. Как ты можешь быть таким холодным, таким бессердечным, таким… — Вэй Ин потрясённо заткнулся, когда увидел, что пострадавший палец скрывается во рту Лань Чжаня, и по порезу скользит кончик языка. — … таким вот хитрым и коварным. Порочным таким. А твой дядя знает, что воспитал чудовище?
— Мгм…
— Не говори с набитым ртом, это неприлично и нарушает правила Гу Су.
— М?
— И это ещё меня называют невыносимым болтуном, — Вэй Ин осторожно отнял свою руку, задержал дыхание, наблюдая, как палец выскальзывает через плотно сжатые губы.
— Чашка умерла. Смерть есть.
— Нет, ты не понимаешь! Я её склею!
Лань Чжань внимательно смотрел на него, дожидаясь, пока дойдёт само. Спорить с Вэй Ином не было смысла, он сам прекрасно справлялся, если достаточно долго на него смотреть. Ради этого Лань Чжань был готов смотреть на него годами.
— Хорошо. Хо-ро-шо! — как он и ожидал, Вэй Ин правильно понял его молчание и поднял руки в примирительном жесте. — Я понимаю, не надо на меня так орать! Ты имеешь в виду, что склеенная чашка это не та, что летела в эту стену. Иными словами, если чашка это человек, то склеенная чашка — это лютый мертвец. Так?
Когда-то бесконечно давно, когда он ещё позволял себе детские капризы, дядя сказал ему, что наступит день, и маленький Лань Ванцзы поймёт, почему взрослые люди иногда сердятся, повышают голос и наказывают нарушителей законов. Сейчас Лань Чжань как никогда понимал своего дядю, разве что был бесконечно далёк от мысли крикнуть Вэй Ину, чтобы тот пошёл прочь. Напротив, его следовало сейчас аккуратно связать и поместить под надёжную охрану. А чтобы эта охрана была максимально надёжной, охранять его лично, круглосуточно. Буквально не размыкая рук и не смыкая глаз. Потому что когда Вэй Ин пылает таким энтузиазмом — жди беды.
— Но если взять эти осколки, — Вэй Ин протянул руку к осколкам и не очень-то удивился, когда Лань Чжань перехватил его руку, чтобы не дать ему снова порезаться. — Ну погоди… Если взять эти осколки, смолоть, добавить что-нибудь, я прямо даже пока не понял что именно, и слепить чашку заново, это будет новая чашка, или всё же это будет воскресшая та самая чашка? Она ведь помнит, как я из неё пил, сколько раз, что именно, и как я её разбил!
— Хм.
— Видишь, даже ты согласен!
— Человек — не чашка.
— Но даже склеенная чашка прекрасно помнит, что с ней было до того, как осколки брызнули во все стороны. Вот, например, Вэнь Нин. Он всё помнит!
Под спокойным критическим взглядом Вэй Ин чувствовал себя вполне уверенно. Правда, чем дольше тянулось это внимательное молчание, тем активнее он начинал отыскивать нестыковки в своих рассуждениях, перепроверять свои умозаключения.
— Ну, да, ты прав, — с неохотой признал он, пересыпая соколки с одного угла бумаги на другой. — Он всё помнит, но многое не может. И страдает по этому поводу. Как склеенная чашка нет-нет, да начнёт протекать. Но если Вэнь Нина смолоть…
Плечи Лань Чжаня дрогнули. Взгляд приобрёл особый оттенок укоризны.
— И нечего так ржать, — Вэй Ин с досадой отложил осколки и бесцеремонно улёгся головой на его колени. Расположился со всеми возможными удобствами и потянулся двумя пальцами, чтобы ухватить Лань Чжаня за ленту, пересекающую лоб.
Он каждый раз проверял, открыты ли для него границы, и каждый раз Лань Чжань получал особое удовольствие, позволяя ему убеждаться — да, можно. И ленту можно трогать. И снять её можно. И не только ленту.
И всё же неугомонность Вэй Ина его тревожила. Подхваченный очередной идеей, он мог снова влезть в такую переделку, из которой так просто не выскочишь. Нельзя же ожидать, что где-то есть бесконечное количество достаточно отчаявшихся людей, которых предоставить свои тела для цепочки воскрешений. Подумать только, лютого мертвеца смолоть, чтобы вылепить из него снова живого человека, сохранив за ним душу?
— Тем более, что я уже спрашивал его. Он хочет быть живым. Конечно, в существовании лютого мертвеца есть свои преимущества — его гораздо сложнее убить и раны ему не страшны, но с другой стороны, его раны не заживают, рано или поздно он просто износится, как ветхий халат, и…
— Вэй Ин.
— Обещаю, что не буду лезть в неприятности, — он поднял к виску три плотно сжатых пальца. — Обещаю!
И Лань Чжань верил. Потому что Вэй Ин никогда не лез в неприятности. Он в них попадал, конечно, но чтобы с чётко оформленной целью именно получить неприятностей — никогда. Поэтому и верил, прекрасно осознавая — неприятности будут. Потому что небо синее, вода мокрая, правил на стене почти четыре тысячи и добавится ещё, а где-то там, за пределами Облачных Глубин, Вэй Ин снова вляпается.
— Я тебе верю. Я пойду с тобой.
* * *
С этого разговора прошло уже несколько недель, и Вэй Ин действительно не лез в неприятности. Ночная охота — это вовсе не неприятности, это будни. Потеряться в густом тумане — тоже вполне рядовое явление. Удариться головой об дерево, падая с обрыва — с кем не бывает, хорошо что живой.
Неприятности — это понимать, что Лань Чжань не стал его искать под этим обрывом. Это как крушение мира, падение неба на землю. Когда Вэй Ин понял, что он просто ушёл, то растерялся и сел там, где стоял. Ноги подкосились.
— Не нужно драмы, мы много раз разделялись, я налево, он направо, но рано или поздно — лучше рано, конечно — всё равно оказывались в одной постели.
Вэй Ин просто не мог не доверять ему. Если Лань Чжань ушёл, значит была веская причина. Если не сказал, куда и зачем — значит это очень серьёзная причина. Если с ним что-то случилось…
— Тогда бедный этот мир, потому что я выверну его наизнанку, выпотрошу заживо, и страшный старейшина Илина вам покажется грустным продавцом зелени в жаркий полдень по сравнению с тем, что я сделаю.
Но пока не стоило слишком сильно беспокоиться. Вэй Ин заботливо прислушался к собственному телу, счёл, что лучше немного посидеть на месте, пока не пройдёт звон в ушах, а там и туман немного рассеется.
— А что же вы вернулись один?
Не такого вопроса он ждал, вернувшись в Облачные Глубины.
— Немного разминулись в тумане, — весело улыбнулся Вэй Ин. — Тем более, что я ненадолго. Пополнить запасы нужно, чрезвычайно удачная ночная охота.
От этого веселья сводило скулы, губы одеревенели в попытке изобразить улыбку. Он покинул Облачные Глубины, едва только рассовал за пазуху всё, что могло пригодиться в поисках.
— Лань Ванцзы, Лань Ванцзы… я забыл взять с тебя обещание не лезть в неприятности, — Вэй Ин на ходу ударил себя по щеке. — Отныне и впредь ты у меня будешь официальный документ подписывать, что обещаешь и клянёшься не отходить от меня ни на шаг. И привяжу за ногу, и буду таскаться следом, как неупокоенный злой дух.
Он добросовестно прошёл всю дорогу, по которой они совсем недавно уходили вдвоём, и на каждом постоялом дворе, где они останавливались, их помнили. Вдвоём. Он расспрашивал, и ему охотно отвечали — да, молодой господин, а как же, конечно видели. Вы же вместе шли. А что случилось? Неужто разминулись?
— Быстро же вы вернулись, — охотно поддержал разговор молодой слуга, подавая на стол. — Короткое путешествие? Понравился наш суп?
— Понра… — Вэй Ин взялся было за ложку и остановился. Он точно помнил, что здесь они с Лань Чжанем съели по лепёшке, наскоро выпили чай, и отсюда свернули в лес, но суп не заказывали.
— Очень понравился, — вкрадчиво продолжил он. — Это сколько дней прошло?
— Два, — слуга придирчиво поправил тарелку с закусками. — Ростки папоротника для этого супа нам привозят через день. Вот как раз позавчера был, и сегодня привезли. Как вы вовремя, молодой господин, вернулись. Наш суп с молодыми ростками папоротника…
Он ещё что-то говорил, расхваливая суп и предлагая, что ещё вкусного и замечательного обязательно должно идти вместе с этим супом, но Вэй Ин его уже не слушал. По пути на ночную охоту они торопились, и не до посиделок было — наскоро поели, и всё. И позавчера… позавчера он был в Облачных Глубинах.
— Я был здесь позавчера?
— В первой половине дня, вместе с другим господином в белом. Ох, молодой господин, не говорите, что вы покупали вино в конце улицы у этих бесстыжих! Вот ведь бессовестные, разве можно грибы добавлять в вино! Правильное вино не нуждается в грибах, оно веселит, а не отнимает память! Да вот, не угодно ли отведать.
Он выпил подсунутую чарку, даже не почувствовав вкуса. Кивнул, расплатился сразу, и ел быстро, с мрачной сосредоточенностью. Он был тут с Лань Чжанем, ели суп.
— А кто заказал суп позавчера, я или мой спутник?
— Вы, молодой господин. И ели с удовольствием.
— Я?!
Слуга на всякий случай обиделся, подумал, и добавил:
— Правда вы его старательно портили перцем… А потом, когда ваш спутник расплачивался, жадно пили холодную воду. Зачем добавлять столько перца в суп, он не должен быть острым, тем более если не любите. Что же вы делаете, господин?
— Сколько перца? Столько? — Вэй Ин щедро сыпанул в тарелку, из-за этого суп приобрёл яркий красный оттенок.
— Не покупайте у них больше вино, это же просто грибная настойка, отнимающая разум! — взмолился слуга. — Столько. Нет, не так много, почти в половину меньше.
— И я после этого пил холодную воду.
— Так ведь во рту всё огнём наверное горело, — слуга обречённо следил за тем, как гость ест, будто вместо перца в суп просто добавили ложку пресного риса. — Воды?
— Ни к чему. Слабоват перец, не обжигает как нужно. И куда же мы пошли после этого?
— Нажалуюсь старейшине на этих бысстыжих, травить людей грибами, — горько вздохнул слуга. — Вы же пошли на горный хребет, помните? Как раз к Синей Скале.
— Помню, — твёрдо сказал Вэй Ин, и тут же разрушил эту уверенность следующим вопросом. — И зачем мы туда пошли?
— Как зачем? Искать храм, конечно. Не нашли?
— Не нашли, — Вэй Ин скрипнул зубами.
— Никто не находит, — успокаивающе кивнул слуга. — Все ходят, но никто не находит. Храм Синей Скалы — это легенда. Очень старая. Наверняка он давно разрушился, и на нём растут деревья и кусты. Не расстраивайтесь, молодой господин, не все легенды можно потрогать.
АПД - 1
* * *
Когда Вэй Ин сцепился с очередным мертвецом чуть ли не в рукопашную, Лань Чжань только взгляд короткий кинул в его сторону. Бравада и мальчишеская глупость, ведь прямой необходимости не было. Но именно такая нелогичность делала его таким неповторимым. Расправившись со своими противниками, Лань Чжань успел протянуть руку в клубящийся в низине туман и безошибочно поймал его за запястье.
— Вот! — торжествующе улыбнулся Вэй Ин, вылезая из оврага, практически невидимого в тумане, и протянул на ладони амулет.
Спрашивается, зачем было так на него кидаться, ведь можно было сначала разрубить мертвеца пополам, а потом снять с его шеи шнурок. Хотя, может, побоялся повредить ценную вещь. Тогда это не бравада, а похвальная осторожность, даже прозорливость. А прозорливость такого толка свойственна тем, кто уверенно идёт по пути самосовершенствования. Это не могло не радовать. Лань Чжань едва не прижал ладонь к груди, чтобы унять радостно стукнувшее сердце.
В этот лес их привели слухи о том, что не просто появились снова живые мертвецы. Они вели себя странно, оказывая своеобразные знаки внимания одному из себе подобных. На груди этого особенного мертвеца болтался амулет в маленьком мешочке. Если есть что-то неизвестное, вызывающее странное поведение хорошо изученных живых мертвецов, то лучше обратиться к заклинателям — здесь стоило отдать должное старейшине городка, выросшего на окраине леса. Он сообщил об этом в орден Гу Су Лань со всем возможным уважением, высказал свои соображения, и вёл себя до такой степени достойно и разумно, что отказать ему было просто немыслимо. Хотя для Лань Чжаня вопрос даже не стоял — он всё равно пошёл бы. Но если это нечто особенное, то молодых адептов лучше не брать.
— Видишь этот рисунок? — отвлёк его от размышлений Вэй Ин, обводя кончиком пальца еле заметную вышивку на мешочке. — Это очертания Храма Синей Скалы, но не так, как рисуют все, а вместе со скалой. Ты понимаешь? Мы можем найти легендарный храм, это же практически карта! Нигде нет точного указания, где стоял этот храм. Лань Чжань, мы же почти рядом. Смотри, тут мы закончили, сейчас самое время перекусить, изучить амулет, а там до храма рукой подать!
И Лань Чжань поддался. Ведь всё звучало так логично, и от кого? От того, кто совершенно неожиданно повёл себя предусмотрительно и зрело. Он ведь хотел, чтобы Вэй Ин стал серьёзнее… и одновременно не хотел этого. Любая попытка представить себе, что он остепенился и не валяет дурака, была заранее обречена на провал.
Но всё же Вэй Ин изменился. Определённо. Даже заказал неострое блюдо, и лишь себе в тарелку насыпал перца — раньше он просто заказывал самые огненные блюда, азартно ел, от этого его губы становились красными и припухшими, и поцелуи обжигали. Забота была приятна и непривычна, тонкий вкус супа с молодыми ростками папоротника понравился Лань Чжаню. Его немного пугало, что он заметил только сейчас эти изменения. Нет более страшного прегрешения, чем небрежность к любимому человеку, и раскаяние точило его душу.
В остальном же — о, в остальном Вэй Ин был таким же, как раньше. Он азартно рвался раскрыть тайну Храма Синей Скалы, непрерывно пересказывал легенду, дополняя новыми подробностями, и Лань Чжань только молча удивлялся. Конечно, увидеть собственными глазами легендарный храм — это прекрасно. Но во имя какой цели?
И ему снова становилось стыдно. Цели это хорошая вещь, но разве не Вэй Ин мог сделать своей целью всего лишь «я подумал, что это будет интересно». Он словно старался жить впрок, и это пугало до приступов ночной бессонницы, когда Лань Чжань неожиданно просыпался и прислушивался, стараясь понять, это Вэй Ин дышит, или это он сам не может успокоить бешено стучащее сердце. Потеряв однажды, становишься тревожным.
Есть что-то бесконечно очаровательное в том, чтобы вместе искать легенду, просто так. потому что оказались рядом совершенно случайно, потому что повезло, потому что в подлеске пахнет мхом и грибами, а Вэй Ин смеётся, когда по дереву рыжим всполохом метнётся белка и сердито цокочет откуда-то сверху.
Они нашли храм… или храм нашёл их сам.
— И ты не удивляешься? — придирчиво допрашивал его Вэй Ин, заглядывая в глаза. Для этого ему приходилось идти перед ним спиной вперёд.
Лань Чжань только приподнял уголки губ в снисходительной улыбке. Когда храм сам по себе соткался вокруг, выступив из синеватых сумерек, стало понятно, почему его не могли найти. С собой нужен был амулет, всего-то. Чтобы войти в тайные пещеры ордена Гу Су Лань, нужно носить налобную ленту. Неужели есть чему удивляться? К каждому замку есть свой ключ, каким бы странным и замысловатым он ни выглядел.
— А нужно?
— Конечно! — Вэй Ин задорно взмахнул руками. — Я никогда не видел, чтобы скала вдруг оказалась всего лишь искусной иллюзией. Лань Чжань, ну что за скучное лицо? Смотри, это же легенда, и мы в ней!
Он вскрикнул, когда перед носом высоко свистнул вспоротый мечом воздух. Бичэнь сверкнул настолько быстро, что отшатнуться успел бы лишь тот, кто готов к атаке.
— Лань Чжань, ну что ты! Это же шутка! Всего лишь шутка! Всего-то…
Вэй Ин шёл к нему безоружный, раскинув руки, словно собираясь обнять. Беспечная улыбка, весёлые глаза, такое любимое лицо…
Лань Чжань заколебался, и в тот же миг понял, что опаздывает, неотвратимо и обречённо. Сеть божественного плетения сжалась вокруг него, заключая в хищные объятия, тут же поверх захлестнулась вторая, третья. Бичэнь коротко звякнул об плиты мостовой, а Вэй Ин всё шёл к нему, но с каждым шагом его улыбка становилась всё безумнее и ехиднее.
— Когда? — коротко спросил Лань Чжань после нескольких попыток разорвать сети.
— Когда что именно? — насмешливый голос был смутно знаком.
— Когда ты его заменил?
— Ещё в лесу.
Лань Чжань смотрел, как под пальцами отслаивается лицо, сползает нелепой маской, иллюзия падает, как размокший бумажный фонарик.
— Узнаёшь?
Он рассматривал лицо, перечёркнутое поперёк какой-то слишком предвкушающей улыбкой, отказываясь верить глазам. Но тот, кто достаточно долго общался с Вэй Ином, просто не может оставаться прежним.
— Ты помнишь меня? — в голосе послышалась прозрачная угроза, лёгкая, как первые утренние заморозки в середине осени.
— Нет. Кто ты?
Эта ложь так легко спорхнула с губ Лань Чжаня, что он сам удивился. Откровенно говоря, стоило задать другие вопросы. Например, «как ты вернул себе руку, Сюэ Ян?», или «как ты умудрился выжить, Сюэ Ян?». Но это слишком длинные вопросы. Зато есть прекрасный способ спровоцировать его на длинный рассказ, стоит только дать понять, что та битва в городе И не оставила в его голове никакой памяти о противнике.
Сюэ Ян впал в бешенство моментально. Такого эффекта Лань Чжань не ожидал, и на всякий случай пообещал себе, что отныне и впредь постарается не использовать такие прямолинейные методы провокации. Вероятно, это на самом деле унизительно — выяснить, что противник тебя не помнит, не узнаёт в лицо.
Мало кто мог демонстрировать свой бешеный нрав до такой степени жутко. Сюэ Ян не орал, брызжа слюной, не позволял себе поднять руку на пленника. Он улыбался, но в глазах полыхнуло жутким засасывающим мраком. Лань Чжань с тревогой заподозрил, что ему не показались истаивающие тонкие выплески тёмной энергии.
— Я подожду, пока ты вспомнишь. И буду помогать тебе вспомнить всё, со всем возможным старанием и тщанием, — Сюэ Ян задорно щёлкнул пальцами и поднял с пола Бичэнь. — Хороший меч. Больше хороших мечей ценителю хороших мечей! Начну собирать коллекцию. Храм у меня есть, начало коллекции положено. Чего-то не хватает. Ах да. Прихожан. Одного прихожанина.
— Он не придёт.
Лань Чжань про себя взмолился, чтобы Вэй Ин не пришёл. Единственный способ избежать худшего — это не лезть в неприятности. Он справится сам. Сеть божественного плетения, конечно, безупречно удерживает пойманную добычу, но и добыча не без талантов. Нужно просто протянуть время, и сеть ослабнет, она создана не для ловли заклинателей. Если какой-то предмет употребляешь не по назначению, очень скоро это обернётся против тебя — это простой закон, который не раз доказывал свою незыблемость.
— За тобой не придёт?
Сюэ Ян захохотал так, что где-то под кровлей храма испуганно метнулась мелкая пичужка. Лань Чжань внимательно проследил за её полётом, как будто не желал видеть этого мошенника.
— Приползёт, — смех оборвался так резко, будто Сюэ Ян его откусил. — Приползёт на коленях, и сделает всё что угодно. Убьёт половину всех людей на земле, а жизнь второй половины превратит в самый лютый кошмар наяву, сбросит небо в океан и вывернет землю наизнанку. Вэй Усянь будет тебя искать, и будь уверен — найдёт. И тогда я его встречу.
— Сюэ Ян.
— Смотри-ка, память вернулась? Ещё не появилось желание начать умолять о пощаде? Кстати, а как ты узнал, что я не твой мил дружочек?
Лань Чжань даже бровью не повёл, просто уставился куда-то в переносицу Сюэ Яна, глядя сквозь него в неведомые дали.
— Темперамент дохлой рыбы. Что старейшина Илина в тебе нашёл? Впрочем, не интересно. Важно, что он придёт и сделает буквально что угодно. Остаётся только немного подождать. Как считаешь, сколько дней ему потребуется, чтобы найти храм?
— Он не придёт, — Лань Чжань спокойно закрыл глаза. В голове бушевал ураган, и ни к чему демонстрировать его слишком любопытному врагу.
АПД — 2А Вэй Ин действительно не пришёл. Он не появился к вечеру, и не появился на второй день. Сюэ Ян не отличался ангельским терпением, и когда пошли третьи сутки Лань Чжань успел подумать, что на этом, пожалуй, его история и закончится. Все его представления о плене рушились, как слишком обветшавшие башни. Не было побоев, не было криков, никто не собирался морить его голодом, скорее это он сам демонстративно игнорировал бы любые попытки себя накормить. При условии, что Сюэ Ян попытался бы кормить пленника. Но он просто не стал усложнять ситуацию бытом.
Когда кого-то ждёшь, каждый час промедления вызывает законное возмущение. Не принимаются во внимание никакие веские причины. Время на дорогу? Поиски в других местах? Какие пустяки, право слово, разве можно обращать внимание на такие мелочи, если Вэй Ин должен появиться здесь и сейчас!
— Мне придётся сходить за нашим старейшиной Илина самому. Могу сказать, что я несколько разочарован, но это компенсируется твоей выдержкой. Мои комплименты, второй господин Лань, я-то думал, что ты меня взглядом испепелишь за головную повязку. Что-то сильно изменилось за эти годы в Облачных Глубинах.
Он неторопливо расправил повязку, аккуратно повязал себе на голову, придирчиво расправил длинные рукава и с прохладным выражением невозмутимого лица прошёлся перед пленником, привыкая к образу. Конечно, Сюэ Ян не ставил себе целью успокаивать пленника, это получилось случайно. Получив возможность увидеть своего двойника со стороны, Лань Чжань мысленно простил себя за отсутствие проницательности. Слишком хороша была подделка, чтобы продолжать корить самого себя.
Сложно быть спокойным, когда в кожу безжалостно впиваются верёвки. Он думал, что в Сети божественного плетения неудобно? Всегда есть, куда хуже. Ведь не только сама сеть божественного плетения, в ней применяются совершенно особенные верёвки, которые так просто не ослабеют. Лань Чжаню оставалось только смотреть вслед уходящему Сюэ Яну, и он не мог позволить себе роскошь даже крикнуть ему в спину пару проклятий.
Вэй Ин нашёлся быстро, стоило только переступить границу спрятанного храма. Флейта задумчиво звала, мелодия пробиралась между деревьями. Сюэ Ян не мог не оценить очевидное изящество такого решения — он мог сколько угодно обманывать зрение Лань Чжаня, но полностью скопировать эту манеру игры на флейте вряд ли смог бы. Вот где порадуешься, что успел раньше, и теперь эту флейта зовёт в лесной пустоте, и тот, кому предназначается эта песня, её всё равно не услышал бы.
— А, вот и ты. Знал бы, начал бы играть раньше.
Голос раздался откуда-то сверху, Сюэ Ян поднял голову и терпеливо ждал, пока Вэй Ин спустится вниз. Так сделал бы Лань Чжань, вряд ли он принялся бы сыпать словами, жестикулировать или трясти дерево. Дело за малым — ввести его в Храм до того, как старейшина Илина заподозрит неладное.
И всё же, что держит вместе таких разных людей? Почему у них получилось, а у него — нет?
Сюэ Ян лишний раз отметил, что искусство притворяться кем-то другим он отточил до мелочей. Вэй Ин сейчас вёл себя в точности так же, как он, когда сумел запутать и ввести в заблуждение Лань Чжаня. Впору собой гордиться.
— Ага, значит ты нашёл Храм. О, поздравляю, это действительно открытие! — Вэй Ин не затыкался ни на минуту, радостно одобрил предложение войти в святыню, и Сюэ Ян совсем успокоился.
— Только скажи мне сначала, — неожиданно вкрадчивый голос неприятно резанул по нервам. — Как ты выжил, Сюэ Ян, и как вернул себе руку?
Он ещё удерживал иллюзию, неторопливо повернулся, сохраняя фирменное достоинство оригинала, и увидел, как прямо перед лицом змеятся всплески тёмной энергии такой силы, что под ногами стремительно вянет трава, умирают цветы, обугливаются кончики ветвей ближайших деревьев.
— И на тебе его одежда.
Губы Вэй Ина сложились в узнаваемую улыбку, прикоснулись к флейте.
— Стой! — Сюэ Ян резко выставил руку вперёд. — Без меня ты его не найдёшь.
— Я готов рискнуть.
Вэй Ин явно лгал, по глазам было видно – так рисковать он не был готов.
— И как же ты выжил?
— Всё просто, учитель Вэй. Смерти нет.
Флейта медленно опустилась, атаки не последовало.
* * *
Лань Чжань сохранял ледяное спокойствие и даже глаза не открывал. Медитация помогает сохранить душевное равновесие, даже если тело находится в неудобной позе. Невозможно пошевелиться, верёвки врезаются в кожу, руки и ноги так затекли, что совершенно не ощущаются. Однако то, что должно приводить в бешенство, можно использовать себе на пользу. Если конечности не ощущаются, если тела нет, то дух становится свободнее, быстрее обретает необходимый для спокойствия баланс.
Всё равновесие развалилось, как ветхое здание, едва только он услышал знакомый голос.
— Где он?
Либо это Сюэ Ян придумал новый способ поиздеваться, либо Вэй Ин всё-таки пришёл. Не то чтобы Лань Чжань сомневался, но всё-таки поймал себя на законной досаде. Ведь просил же небеса, чтобы они в кои-то веки сделали одолжение и этот неугомонный не полез в неприятности. А Сюэ Ян — это однозначно неприятности. Лучше пусть это будет новая серия издевательств.
— Сначала скажи, как ты понял, что это я?
Ответом стал слишком жизнерадостный смех, и Лань Чжань только тихо вздохнул. Сказал бы, что его только могила исправит, но Вэй Ин как раз тот случай, когда эта мудрость не работает. Могила его не исправила.
— Сюэ Ян, Сюэ Ян… Когда я только тебя увидел, сразу понял, что ты — не Лань Чжань.
— Но как?
— Налобная лента на два волоса ниже, чем должна быть повязана.
— Издеваешься?!
Вэй Ин только хмыкнул. Лань Чжань слышал этот смешок, и очень живо представил, какое выражение лица его сопровождало. Примерно те же, что вызывали желание взять его за шиворот и усадить переписывать правила клана Гу Су Лань ещё раз триста.
Ощущение неприятной и холодной паники где-то в груди, выше сердца, когда ледяной глыбой что-то упирается в горло и не даёт дышать. Только это помогало удерживать лицо безукоризненной маской. Единственная уступка — Лань Чжань так и не открыл глаза. Слушал шаги, считывая их ритм с такой ясностью, что не было нужды смотреть. Вот Вэй Ин сбился с шага, вот шагнул быстрее и вообще остановился.
— Я знал, что ты онемеешь от восторга, — в голосе Сюэ Яна искрилось издевательское веселье. — Это очень удобно, мне кажется, что ты оценишь. Ты знал, что верёвки божественного плетения — это как прислуга, только им не нужно платить, они не болтают, не смотрят и не комментируют приказы? Вот например…
Он пощёлкал пальцами, Лань Чжань медленно и размеренно потянул воздух носом. Верёвки натянулись, врезаясь в кожу, развели бёдра шире. Обмотка удерживала ноги полусогнутыми, узлы подло впивались в самые болезненные точки. Когда ноги раздвигаются шире, то верёвка вдоль спины натягивается, и петля на горле затягивается сильнее, вынуждает откидывать голову назад. Выгнутые под немыслимым углом руки мучительно заломлены. Сначала было тяжело, сейчас Лань Чжань их не чувствовал. Он и смену позы понял лишь потому, что верёвка на горле натянулась, да прохладный воздух подло скользнул между ног.
— Сюэ Ян, я тебе прямо сейчас докажу, что смерть — есть.
Лань Чжань перестал дышать. Горло перехватило так плотно, что воздух закончился. Если потребуется, то он умрёт с таким же спокойным лицом. Просто не нужно идти на уступки, не нужно поддаваться! Удавка ослабела сразу, как только Вэй Ин крикнул: «Стоп!»
— До меня доходили слухи о весьма пикантной ситуации, когда душили тебя, а второй господин Лань был вынужден наблюдать. Конечно, тебя душили не так романтично, и ты был полностью одет, но этого хватило прославленному Ханьгуан-цзюну, чтобы покорно запечатать свою духовную силу, сложить оружие и смириться. Давай поразмыслим, готов ли ты повторить его подвиг самопожертвования, или твои принципы превосходят стойкость клана Гу Су Лань?
— Заткнись и выйди, нам нужно поговорить.
Кто мог ещё так нагло оборвать монолог упивающегося собой мерзавца? Лань Чжань не удержал улыбку — уголки губ дрогнули, затрепетали ресницы. Короткая возня, невнятный протестующий возглас, и уже с улицы раздался хохот Сюэ Яна. А что ему оставалось? Только смеяться, скрывая собственное замешательство. Лань Чжань успел увидеть, как Вэй Ин вытаскивает хитроумного авантюриста за шиворот, как нашкодившего котёнка. Пожалуй, стоило бы сравнить с щенком, но тут вряд ли страшный и опасный старейшина Илина смог бы до такой степени взять себя в руки, чтобы не шарахнуться от собаки, даже маленькой и совершенно безопасной.
— Вэй Ин…
— Прости, я не могу не раздеваться, когда ты в такой позе. Осознаю, виноват, прости-прости, не нужно прожигать во мне глазами такую неаккуратную дырку. Нет, не называй меня «Вэй Усянь», я прямо вижу, что ты собираешься это крикнуть с той же интонацией, с которой все это делают. Про дырку я сказал без задней мысли! И без передней тоже.
— Не смотри.
— Это почему же вдруг?! Хорошенькое заявление, не смотри. Нет, я понимаю, что ты задашь мне трёпку, но не могу просто…
Лань Чжань только терпеливо смотрел на него, пока наконец его тело не оказалось прикрыто. Ткань была ещё тёплой, а Вэй Ин и в нижней рубахе чувствовал себя отлично. Ни малейшего понятия о приличиях, что за человек.
— Руки.
— Я просто пытаюсь развязать верёвки!
Таких честных глаз Лань Чжань ещё ни у кого не видел. Никогда.
— Вэй Ин, попытайся развязать верёвку на моей руке, а не там где сейчас.
— Ты видимо ужасно зол, раз так много слов сказал за один раз. Убираю, убираю! — он вытащил руки из-под этого импровизированного покрывала и продемонстрировал их, пошевелив пальцами. Стрельнул в сторону выхода бесовскими глазами и понизил голос, — Лань Чжань, ты разрешишь мне потом вот примерно так же связать тебя?
И отшатнулся сразу, рассмеялся — пошутил же, просто пошутил! Будет удачный момент, вернёмся к этой шутке ещё раз, и может быть даже два раза, а то и больше, слишком ты соблазнительно смотришься, гэгэ.
— Что собираешься делать?
Вэй Ин как раз сосредоточенно вырисовывал что-то кончиком пальца на ладони, вычислял, потом наложил печать на верёвки, и Лань Чжань понял, что прямо сейчас у него сломается хребет как минимум в двух местах — в пояснице и в шее. Верёвки натянулись рывком с такой силой, что кожа местами покрылась кровавой росой.
Щелчок пальцами расслабил это дьявольское плетение. Сюэ Ян, неслышно вернувшись, только отвесил шутливый поклон.
— Хорош бы я был, если бы разрешил тебе убить своего дружочка просто по ошибке. Не старайся, учитель Вэй, эти верёвки, конечно, изготовлены из сети божественного плетения, но их суть прямо противоположна. Не мне тебе объяснять, что каждая вещь по сути своей и яд, и лекарство, ножом можно убить, а можно спасти чью-то жизнь. Как-нибудь потом, когда мы станем добрыми друзьями, я объясню тебе, что именно сделал с этими верёвками. Но не пытайся больше так делать, вдруг я не успею спасти второго Нефрита клана Гу Су Лань. И меня все обвинят, а это будет обидно, учитель Вэй.
— Всё я устал от этого спектакля. Рассказывай, что тебе нужно. А пока рассказываешь — отдай ленту, она тебе не к лицу, да и не по чину.
Сюэ Ян примирительно улыбнулся. По крайней мере, это выглядело как нечто, что очень стараются выдать за примирительную улыбку, при этом не понимая ни смысла этого слова, ни самой сути примирения. Так же как и фраза «добрые друзья» из его уст казалась чем-то чужеродным и глупым. Но ленту он снял и отдал без спора, видимо решив выдать это в качестве аванса и знака, что с ним можно договориться.
Вэй Ин попытался было завязать ленту на место, но Лань Чжань только молча отстранился.
— Мне не нужно ничего нового, учитель Вэй. Ты знаешь, что мне нужно — восстанови его душу и верни мне его. Живым.
— Живым? Час от часу не легче. Помнится, ты был согласен на лютого мертвеца? — Вэй Ин беззастенчиво обшаривал это временное жилище преступника, нашёл бутыль с водой и сейчас поливал налобную ленту Лань Чжана, добросовестно её тёр и споласкивал.
— Он нужен мне живым. Точка, — Сюэ Ян нетерпеливо поморщился. — Что ты делаешь?
— Я понимаю твоё стремление разделись с дорогим твоему сердцу врагом все его особенности, и лишь поэтому не спрашиваю, ослеп ли ты. Я стираю налобную ленту, которую ты осквернил своей тупой головой, разве непонятно? Сейчас с неё смоет твои припадки босяцкого величия, и она снова станет пригодной для её прямого назначения.
— Да плевать на все ленты мира, — насмешливая улыбка Сюэ Яна больше была похожа на голодный оскал. — Восстанови его душу и верни мне живым Сяо Синчэня.
— Я понимаю твоё стремление, — снова с мягкой занудностью протянул Вэй Ин, и Лань Чжань чуть не начал его отчитывать, потому что это уже выглядело настоящим издевательством над принципами клана Гу Су Лань.
Да, действительно, увещевание — важная часть как процедуры успокоения духов, так и процесса обучения молодых адептов. Возможно, и как неотъемлемый этап переговоров с преступником, который в данный момент имеет некоторое преимущество. Но зачем это делать настолько нарочито?!
— Ты очумел, что ли? — Вэй Ин быстро утратил поток увещевания, и Лань Чжань с облегчением вздохнул. — Сун Лань собирался сжечь его тело, даже если бы я мог восстановить душу даочжана — а я не могу, я об этом тебе уже говорил! — то восстановить его тело из пепла, развеянного над горами и полями не смогут даже небожители! Ты сказок начитался, что ли? Не осталось ни единого кусочка этого тела!
— Глаза, — спокойно отозвался Сюэ Ян, и от его слов неожиданно потянуло тоскливым февральским морозом. — Совершенно живые глаза, один левый, один правый. Его тело можно восстановить — вместе с его глазами в теле Сун Ланя есть немалая часть его энергии Ци. Я знаю где взять ещё.
— Чушь, — не выдержал Лань Чжань.
— Совершенно с тобой согласен, — Вэй Ин даже спорить не стал. — Несусветная чушь. Даже если Сун Лань согласится пожертвовать ему своё тело, Сяо Синчэнь не согласится его взять. И потом, никто не проверял, что там с жертвованием тела лютого мертвеца. Да ещё и немого — твоими же стараниями.
— Твоего согласия никто не спрашивал — призвали и засунули в это тело. Должен сказать, неплохое тело, выбрали же. Встречу того, кто это придумал — два раза ему поклонюсь, но речь пока не об этом. Мне даром не нужен этот напыщенный идиот Сун Лань в качестве сосуда для моего даочжана. Сяо Синчень мне нужен весь целый, собственной персоной, совершенно живой, неповреждённый, с целой душой. с глазами, с языком и всем, что прилагается к вышеперечисленному.
— Стоило подумать об этом раньше, до того, как ты довёл его вот до такого состояния.
— Учитель Вэй, прибереги душеспасительные беседы для молодых адептов!
Лань Чжань увидел, как рука Вэй Ина метнулась к лицу Сюэ Яна и закрыла ему рот. Наверное, стоит научить его заклинанию закрытого рта, это полезнее. Но вот что внушало опасения, так это выражение лица. Лань Чжань знал это лицо — Вэй Ин так выглядел в моменты какого-то внезапного умственного озарения, и заканчивалось это обычно очень плохо. Изобрести процесс пробуждения сознания в лютом мертвеце — вот примерно такое, только ещё не просчитаны жертвы.
— Ты сказал, душеспасительные беседы?
— Да, — Сюэ Ян почему-то ответил шёпотом и с силой сжал пальцы в замок.
— Так а как ты вернул руку? И почему на ней пять пальцев? Это вообще твоя рука?
— Моя…
Лань Чжань утомлённо закрыл глаза. На Сюэ Яна было страшно смотреть. Нет, пожалуй, на Вэй Ина было смотреть ещё страшнее. Первый пылал дикой смесью злобной радости и надежды, а у второго глаза горели целым набором дерзких идей и озарений. Наверное, стоило выбираться из верёвок и по мере возможностей эвакуировать клан и все близлежащие поселения. Потому что добром это не кончится…
АПД — 3Как же он мешал. Вэй Ин в принципе понимал, что без Сюэ Яна они вообще не попали бы в эту переделку, но сейчас он мешал. Когда ещё увидишь Лань Чжаня в таком уязвимом состоянии, в такой беззащитной позе, с вот этим непроницаемым выражением лица — для других. Только два человека во всём мире могли распознать за этими спокойными глазами настоящий ураган, и в этом мастерстве Вэй Ин занимал лишь второе место. Просто потому что начал понимать Лань Чжаня позже, чем его старший брат.
Сюэ Ян мешал хотя бы тем, что ему и спасибо не скажешь, и даже самому себе не хочется признаваться, что ошалелая дикая и неприличная благодарность метнулась где-то в голове, когда увидел эти верёвки, впивающиеся в обнажённое тело. Метнулась и тут же спряталась, пока её не засекли.
Лань Чжань едва прикасался к полу пальцами ног. В таком неустойчивом равновесии наверняка неудобно. Щиколотки прикручены к бёдрам, так что выпрямить ноги невозможно, и плотные витки верёвки намертво фиксировались узлами. Сложно сохранять хладнокровие, когда понимаешь — это сделал другой. Раздел. Скрутил. Принудил. Но так же сложно сорваться и просто пристукнуть Сюэ Яна, потому что взгляд не оторвать. Вэй Ин невольно вылизал взглядом каждую верёвку, охватывающую это красивое тело, и попытался незаметно сглотнуть пересохшим горлом.
Верёвки были натянуты избирательно. Если ноги были немилосердно зафиксированы с широко разведёнными коленями, то с членом Сюэ Ян обошёлся несколько милосерднее. Замысловатая обвязка тонкой верёвкой охватывала у основания, цепочка ровных узлов украшала до головки, тоже охваченной верёвочной петлёй. Похожий узор обвязки перечеркнул торс, а руки закреплены над головой, и перевиты с такой силой, что плечевые суставы вот-вот должны были хрустнуть. Даже кисти рук были согнуты и удерживались натянутыми верёвками. Горло пересекала двойная скользящая петля, а спину Вэй Ин не видел. Подвешенный в такой откровенно бесстыдной позе за руки, Лань Чжань каким-то неведомым чудом умудрялся сохранять ледяное выражение лица, как будто он не голый тут раскрылся напоказ, а в библиотеке читает что-то невероятно скучное и правильное.
Любая попытка позубоскалить и отшутиться выходила плоской, Вэй Ин это прекрасно подмечал за собой. Любая попытка выйти из себя и угробить виновника этой непристойной скульптуры… надо отметить, прекрасной скульптуры, будоражащей, но всё равно возмутительной… словом, он не смог. Кожей ощущался подвох, какая-то недоговорка, а Вэй Ин уже понял, что лучше лишний раз перепроверить. С чего бы Сюэ Ян так чутко сторожил и сразу ослабил верёвки?
— Вэй Ин.
Как он любил этот голос и скупую манеру разговора. В груди что-то мягко дрогнуло.
— Убей его.
— Ха! — Сюэ Ян медленно и драматично похлопал в ладоши, и Вэй Ин в который раз задался вопросом, как же ему удалось получить новую руку? Он точно видел, что рука отрублена. Это кроме того, что Сюэ Ян вообще должен был умереть, все видели, как он упал, как застыло его лицо и глаза остекленели.
— Не советую. Хотя, возможно учитель Вэй хочет скоропостижно стать вдовцом… Неужели вы надеялись, что я не подумаю об этом? Я знал, что вам выгоднее меня убить, и прекрасно понимаю, что очень трудно уговорить вас выполнить мою просьбу.
— Просьбу?
— Хорошо, моё наглое требование. Суть от этого не меняется, — Сюэ Ян выглядел слишком довольным. Вэй Ин терпеливо смотрел на него, ждал дальнейших объяснений, и в этом ожидании мог соперничать с Лань Чжанем. — Хорошо. Давай я просто покажу.
Он наклонился и медленно полез рукой под одежды, прикрывающие наготу Лань Чжаня.
— Сюэ Ян, как думаешь, если я тебе снова отрублю ту же руку, сколько раз ты сможешь её восстанавливать?
— Ладно, — он рассмеялся, выпрямился и взялся за собственный пояс. — Тогда я покажу на себе. Не стоит смущаться, учитель Вэй, ты ведь уже меня трогал везде, помнишь? Я тогда промолчал, но на первое место по бесстыдству всё-таки претендую я.
— Объясни словами.
— Хорошо, — Сюэ Ян выглядел таким покладистым и миролюбивым, что сразу становилось понятно: их дела на самом деле плохи. — На внутренней стороне правого бедра у второго господина Лань, прямо под тройным витком верёвки, появился рисунок. Если снять обвязку, то его станет видно. Край рисунка наверняка сейчас можно рассмотреть, если наклониться пониже. У меня такой же, на том же месте. Ты не можешь меня убить, учитель Вэй, потому что я связал свою жизнь и жизнь второго господина Лань, — он отвесил издевательский поклон. — Умру я — умрёт и он. Сразу. В тот же момент. Попытаешься снять проклятье — он умрёт. Попытаешься перенести на себя — он умрёт. Конечно, я тоже при этом умру, к моей великой досаде, я не могу сделать это проклятье односторонним… если умрёт господин Лань, мне тоже придётся умирать, а так не хочется. Ты береги его, учитель Вэй, у меня богатые жизненные планы.
— Сюэ Ян, — Вэй Ин вкрадчиво улыбнулся, пока тот снова не принялся хохотать. Начнёт же — придётся ждать, пока закончит, а ещё по прошлым встречам было понятно, что это человек увлекающийся. — А что мне мешает просто оглушить тебя или покалечить, и уйти?
— Сам подумай, — улыбка с его лица никуда не делась, она словно переродилась. Оскал получился злобный, болезненный. Глаза дико блестели, как будто Сюэ Ян не спал несколько ночей подряд. — Представь, что ты лежишь под ним, и всё у вас хорошо. А я в этот момент кинусь в пропасть со скалы. Поверь, я хорошо проверил это проклятье. Ханьгуан-цзюн умрёт точно так же, как умру я. Ты его обнимаешь, и вдруг…
Он поднял руки, как будто держал что-то в ладонях, а потом сбросил вниз, и одновременно издал выразительный чавкающий звук. Вэй Ин невольно содрогнулся и оглянулся на Лань Чжаня.
— Переломанные кости, изорванная об камни кожа, разорванные внутренности, и это красивое лицо мокрой кровавой маской сползает с раздавленного черепа прямо в твои переполненные горем и осознанием глаза… Учитель Вэй, не стоит проводить эксперименты. Я достаточно убедителен?
— Я думаю, что ты лжёшь.
— А ты рискнёшь проверить? — Сюэ Ян задорно кивнул и изящно повёл рукой, будто предлагая — ну давай, попробуй.
— Проверь, — Лань Чжань смотрел строго.
— Не смертельные раны не переносятся на второе тело. И как же ты будешь проверять?
— Не волнуйся, есть способ. Но сначала я всё же развяжу Ханьгуан-цзюна, ты ведь не против?
— Я и не думал вечно держать его в этой позе. Нужно же как-то обогащать чужие любовные игры, я руководствовался исключительно добрыми намерениями.
— Сюэ Ян, — Вэй Ин мягко улыбнулся. — Ты ведь сам сказал, что не смертельные раны на второе тело не переносятся. Что мне помешает избить тебя в мясо, со всей моей заботой и любовью, и обеспечить длинный и мучительный процесс выздоровления? Поверь, о тебе будут заботиться до конца твоих дней, и твоя жизнь станет мучительно долгой…
— Ты сомневаешься в моём умении умереть в любой нужный мне момент?
Вэй Ин только коротко выдохнул. В этой словесной дуэли он проиграл. Сюэ Ян действительно помешался, в его глазах светила фанатичная мечта, какой-то только ему известный вариант будущего, и ради этого он положит кого угодно.
— Побудьте моими гостями, — ещё один насмешливый поклон не улучшил настроение. — Мне стоит переодеться и вернуть второму господину Лань его одежду.
— Побудь нормальным хозяином, а не босяком из-за свинарника, — оборвал эти словесные кружева Вэй Ин. — Мне нужно одеяло, чистая вода, крепкое вино, кусок чистого полотна.
— И?
Этот короткий насмешливый вопрос всё-таки его взбесил.
— И молча! И быстро!
Сюэ Ян пару мгновений смотрел ему в глаза, и видимо прочитал что-то достаточно убедительное, чтобы на время прекратить упиваться своей победой и пойти на попятную. Вэй Ин перевёл дыхание. Всё-таки люди склонны всё мерить по себе. Предатель везде будет искать предательство, вор заподозрит в воровстве, а помешанный убийца припомнит все слухи о старейшине Илина, поделит на домыслы, умножит на собственные представления о безумии… Да пусть думает, что хочет, лишь бы помолчал немного.
— Лань Чжань, — Вэй Ин придвинулся ближе и осторожно провёл пальцем по его пятке. — Ты чувствуешь?
— Нет.
— А здесь? — пальцы скользнули по руке от локтя к плечу.
— Нет.
— Будет больно.
— Я знаю.
Вернувшийся Сюэ Ян молча расстелил одеяло, поставил на пол кувшин с вином, принёс миску с водой и кусок полотна. Придирчиво поправил, чтобы всё стояло ровно.
— Ослабляй верёвки и исчезни отсюда. Поговорим, когда я закончу.
В ответ послышалось только строптивое фырканье, но верёвки медленно заскользили, ослабляя петли, узлы неторопливо развязывались.
— Медленнее, — Вэй Ин аккуратно подтянул одеяло, подхватил Лань Чжаня под спину и так же неторопливо принялся укладывать на спину, позаботившись при этом, чтобы не сползла накинутая на него одежда. — Всё, дальше я сам. Ты собирался переодеться, не смею задерживать.
Сюэ Ян не стал дожидаться крика «Вон отсюда», и вышел молча. Что же, по крайней мере он умел промолчать, когда это было очень нужно. Вэй Ин осторожно снял верёвки с одной ноги, медленно разогнул её, укладывая на одеяло.
— Я знаю, как ты умеешь терпеть боль, — он распутывал узлы на второй ноге, и так же придирчиво и медленно разгибал её, придерживая колено. При этом морщился, будто ему самому больно. — Ты ужасный пациент, Лань Чжань. Я тебя прошу, говори мне, что болит и где болит, а то я не пойму, что делаю что-то неправильно.
Он сдвинул тройной виток верёвки на бедре и нахмурился. Витиеватый узор, вбитый глубоко в кожу, неуловимо напоминал то ли цветок, то ли свернувшуюся замысловатыми кольцами змею. Несколько колец длинного змеиного тела обвились вокруг основания члена — он увидел, когда принялся распутывать обвязку дальше.
Почему выбрал именно такое место? Вряд ли проклятье требовало, наверняка хотел разозлить, поиздеваться. Что же, ему удалось — Вэй Ин легко представлял себе сам процесс нанесения рисунка.
— И всё-таки я его убью, — тихо сказал он, наскоро проверяя узор несложной печатью. Змея огрызнулась, это действительно было проклятье, и Вэй Ин одёрнул руку. — Пусть и не сразу, но убью.
Пока он распутал все верёвки, пока уложил занемевшее тело в спокойную позу, расправил руки и ноги, Лань Чжань лежал с неподвижным лицом. Хоть бы губы дрогнули от боли. Наконец он прошептал:
— Начинается.
— Когда? Когда началось?
— Сразу, — он медленно закрыл глаза, помолчал, снова открыл. — Но прямо больно… сейчас. Но пить я не буду.
Вэй Ин только зубы стиснул. Пока кровь сама не разгонится по венам, всё тело будет сковано болью.
— Вина я тебе и не предлагал. Буду растирать твои руки и ноги, аккуратно и бережно. Только для этого. Зато ты будешь пахнуть… мммм… молчу. Молчу!
Он налил в ладонь немного вина, окунул туда язык, одобрительно кивнул. Хороший крепкий алкоголь. Растирал сначала ноги, обстоятельно закутал их в одеяло, потом руки. Замер в раздумьи, покачивая кувшин в руке, уловил внимательный взгляд и помотал головой.
— Нет, что ты, Лань Чжань. Я же не сумасшедший. Только руки и ноги, ничего больше я не стану растирать вином, оно крепкое. Не хочу навредить. А вот воды тебе налью.
— Одежда, — из-за спины прилетел белый комок, расплескался по Лань Чжаню. — Почистил как смог. Понимаю вашу благородную брезгливость, положил чистые нижние штаны и рубаху.
— Да ты сама забота, Сюэ Ян.
— Верно. Я забочусь о своих собственных желаниях, и если для этого нужно поджарить утреннего жаворонка в лучах лунного света, то берегитесь жаворонки и готовься лунный свет, я уже иду.
— Поэтично, — Вэй Ин осторожно приподнял Лань Чжаня, заметил болезненную гримасу, на миг искривившую его губы, напоил чистой водой, уложил на место. — Посмотрел твою метку. Так говоришь, у тебя такая же?
— Показать? — Сюэ Ян с готовностью взялся за пояс.
— Покажешь, когда будет нужно. Сейчас без надобности, — он с подозрением прищурился, уж слишком велика была готовность Сюэ Яна к чему угодно. — Сразу несколько вопросов. Ты хотя бы приблизительно представляешь, сколько для этого требуется времени?
— Да. Много. У меня это время есть.
— Но у нас его нет!
— Мне плевать.
Вэй Ин только вздохнул. Действительно, с чего бы вдруг ему заботиться о чужих планах. У Сюэ Яна есть свой собственный план, искрящийся только ему видимыми драгоценными камнями.
— Время это ещё не всё. Еда, вода… ингредиенты, наконец! А жить ты нам где предлагаешь?
— Здесь. Всё. Есть. Я подготовился. Если этого нет, значит я добуду. Или ты добудешь. Не смотри так, учитель Вэй. Доля вдовца — не самая завидная.
Уж не считал ли он вдовцом себя? Вэй Ин предпочёл прикусить язык. С этим только зацепись, и полночи будет перепалка, которая перейдёт в поединок. и закончится… да, с этим проклятием поединок закончится однозначно плохо.
— Твоя подлость… — начал было Вэй Ин, но Сюэ Ян его перебил:
— … неподражаема. Знаю. Мне плевать. Когда ты начнёшь работать? Начинай сейчас.
И требовательно протянул ему мешочек для ловли духов, в котором хранились осколки души Сяо Синчэня.
продолжение в другом посте, сюда уже не влезает
@темы: Магистр и компания
-
-
28.09.2019 в 19:05Я прям представляю, как он это говорит ))))
Первый пылал дикой смесью злобной радости и надежды, а у второго глаза горели целым набором дерзких идей и озарений.
В Поднебесной лопнет небо, если эти двое будут заодно
Супер!!! Очень круто! Спасибо
-
-
28.09.2019 в 19:46-
-
28.09.2019 в 20:18-
-
28.09.2019 в 20:59-
-
28.09.2019 в 21:02Тут вон настаивают, что была гармония, только один гармонист чет приуныл
Торетти, я вдруг заволновалась, вспомнив накур про диффебрилятор. Надеюсь, никто не станет оживлять ССЧ путем введения в...эээ...
-
-
28.09.2019 в 21:23-
-
28.09.2019 в 21:29-
-
28.09.2019 в 21:29Когда появится
-
-
28.09.2019 в 21:39*неловкая пауза, звук сверчков*
Как думаешь, Сюэ Ян его таки тронул, когда понял, что не получается вернуть?!
rakugan,
Киран, обязательно! Вообще ради этого весь замут!!!
Kira_Ch,
Саветри, боюсь, что Поднебесной вообще туго придётся.
-
-
28.09.2019 в 21:42-
-
28.09.2019 в 21:45читать дальше
-
-
28.09.2019 в 21:49rane, ну грешновато, да... но идея-то хорошая *бьёт себя по рукам и орёт*
Фетишист. Фе-ти-шист! Там одна повязка на глазах чего стоит, и давай я не буду рассказывать о глазницах, которые под этой повязкой. О___О
Надеюсь, у него хватит мозгов
Я думаю, что Лань Чжань вовремя его пнёт в почку, чтобы не трындел что не надо.
-
-
28.09.2019 в 21:54читать дальше
-
-
28.09.2019 в 21:56-
-
28.09.2019 в 21:58-
-
28.09.2019 в 22:00После мешочка для духов мне уже вообще НИЧО не удивительно! Апще ничо!!!
Мож он думал, что ССЧ понравится и он решит вернуться.
Я напугал семью внезапным пронзительным ором.
кот Мурр, боюсь, што это МАГИЯ!)))
-
-
28.09.2019 в 22:01- а еще про деффибрилятор волнуетесь)))
-
-
28.09.2019 в 22:01-
-
28.09.2019 в 22:05Ну просто глазницы, это как-то ле фу, если бы просто глаза слепые, а то прям в череп. Там, вообще-то веками прикрыто.
Еще один фик читала, где СЯ эти веки облизывал. И дрочил, да. Вот знал бы ССЧ, что с ним после смерти будут жить полноценной половой жизнью, десять раз бы подумал убиваться.
-
-
28.09.2019 в 22:06-
-
28.09.2019 в 22:12СЯ и Сун Лань
Да, эти двое если и обнимутся, то тупо чтобы задушить друг друга.
кот Мурр, ну так мир жеж интересный!
-
-
28.09.2019 в 22:13Это был сакральный акт, а не ради блядства! Он так всою любовь демонстрировал! Если слушать не хотят, так хоть таким способом объяснить всю свою глубину глубин, выплеснуть, так сказать, все, что на душе скопилось!
-
-
28.09.2019 в 22:19-
-
28.09.2019 в 22:20-
-
28.09.2019 в 22:25-
-
28.09.2019 в 22:29Блин, почему я чувствую себя извращенкой?
Да, я ж забыла, я хотела про диффебрилятор. Тело-то будет новое, никем не исследованное. Поэтому я и заволновалась.
-
-
28.09.2019 в 22:32А вот херачить этим дефибриллятором страсти, или пощадить даочжана — это по ходу станет понятно.
Хотя я вангую, что херачить. Блядь, я уже знаю, почему и как это не сработает, и почему потом сработает. Откуда взять кучу времени и сил, а????
-
-
28.09.2019 в 22:38-
-
28.09.2019 в 22:40-
-
29.09.2019 в 14:04