Райтер-изврайтер
Один день в Которе
— Потянуло по местам боевой славы, ах же, твою дивизию!
И это были не самые горячие выражения — Люся страдала, маялась и геройски улыбалась, когда фотографировали. Но уже к обеду улыбка стала похожа на оскал голодной гиены. Щелчок фотоаппарата, и можно снова примоститься на очередной исторический камушек, и поныть, распекая всю честную компанию, и себя заодно, пустоголовую.
читать дальше
Верно говорят о копирайтерах — несчастные люди. Севрюжью икру не кушают, бриллиантов не носят, на острове Маврикий не были — но обо всём этом пишут со страстью, сидя в родной Самаре. Ровно по Кларочке Новиковой: «Не пойдём сегодня на пляж… У младшенькой аллергия на ананасы» — и так далее. И когда Люсю сманили в Черногорию, упиралась, не хотела — но почему-то поехала. Вывесила у себя в профиле радостное объявление, мол, уехала в отпуск, нет меня — и поехала. Даже вернее — полетела. Хотелось розовых пляжей, старинных улочек, вкусной рыбки и чтобы непременно красавец из местных, синеглазый брюнет, признавался в горячих чувствах.
— Игорь, я не тормоз. Ты ж меня знаешь. Но давайте где-то посидим, — виновато протянула Люся, поджимая ногу, как прихворавшая цапля. Игорь сунул фотокамеру в футляр, с сомнением покосился на ноги девушки и начал развивать идею о том, что кофе сейчас никому не помешает.
Русские туристы, дикарями, эх — да без путёвок. Три девушки, трое парней, все достаточно мобильные и компанейские. Только вот Люська умудрилась наступить на дохлого морского ежа, которого волнами выкинуло на берег и слегка притрусило тут же проклятым Люськой же розоватым песочком. К вечеру стопа распухла и болела, но где наша не пропадала? Хозяйственные девчонки набрали с собой лекарств, накачали пострадавшую парацетамолом и антибиотиками, по совету сочувственно улыбающегося местного намазали ногу оливковым маслом, и полегчало. Но ходить было больно.
— Люсь, я тебя боюсь, — фыркнула Света, глядя, как непоколебимая туристка натягивает утром босоножки на высоком каблуке.
— А что делать?! Шлёпки я порвала, а тут колодка удобная. Да они только кажутся высокими, серьёзно. Я вас тормозить не буду, не болит уже, и опухоль спала.
Лукавила Люська, ранки дёргало, но всех заставлять сидеть возле себя, когда отпуска неделя — свинство жуткое. Поэтому и наелась обезболивающего, и в Котор на запланированную экскурсию поехала. На каблуках. Знай наших! И марку держала, и в фотоаппарат скалилась. Из чистого упрямства ноутбук с собой взяла — мол, я о Которе писала, но ни разу не была, так что на месте как наваяю нетленку, и все от зависти ахнут! Пока впечатления живы. А сейчас проклинала Черногорию, проклинала исторические улочки Котора, чертыхалась на свои каблуки, на безвременно почившего морского ежа и на свою упрямую головушку.
Отыскали самое народное кафе, народнее некуда — достаточно тихо, недорого и грязновато.
— Ну что, — хмыкнул Игорь, — ни у кого не возникло желание тут гостиницу прикупить? Заманивать доверчивых туристов, и подло их морскими ежами…
— Ой, прекрати. Сколько там того ежа было? — храбро рассмеялась Люся, снимая под столом босоножку с ноющей стопы, — мы сейчас ещё и на соседнюю гору полезем.
— Зачем?
— Здрасьте. Оттуда такие виды на Котор — закачаетесь!
Она храбро допила кофе и встала, тут же покачнувшись — забыла, что ремешок не застегнула.
— Вот теперь верю, — засмеялась Света, — уже начали качаться. Ладно, шут с ним, полезли в горы. А то стены старого города вблизи — штука классная, а сверху может и крепость целиком можно посмотреть.
Каблуки и альпинизм — вещи несовместимые. Это известно всем. Но легендарное русское упрямство способно помирить самые несовместимые вещи. Так что на гору забрались достаточно быстро. Уже на склоне достали бутерброды и минералку, которая нагрелась, и довольно жевали, глядя вниз — виды на самом деле были великолепными. Люся, забыв о ноге, которая не просто болела, а зверски ныла, быстро строчила что-то в ноуте, примостившись на очередной исторический камень филейной частью. Игорь непрерывно запечатлял виды — то города, то Люськины, раз уж так сидит удобно.
— Я в тебя сейчас каблуком ткну, — проворчала она, не глядя. Парень тут же поднялся с земли, отказавшись от идеи снимка снизу.
— Каблуки, юбка-размахайка — ты садистка, я тут весь горю и ррррвусь на части от зверской стррррасти, — он хотел ещё что-то сказать, но замолчал, глядя вверх по склону, глянул на часы и уже серьёзно начал всех подгонять, — народ, ноги в руки и вниз, сейчас тут будет очень хреново.
Спуститься они не успели — через вершину перевалилась чёрно-лиловая туча, и будто зацепилась переполненным ведром за камень. Дождь начался без предупредительной мороси, сразу и сильно, и очень скоро по склону понеслись мутные ручейки воды, превращая вполне удобный спуск в опасную горку.
Люська тут же выкинула остатки бутербродов, заученным движением выключила и закрыла ноут, сунула в пакет и в сумку спрятала. И только после этого начала озираться, как мокрая кошка, пытаясь сообразить, куда деваться. В результате все сбились в кучку, и спускались осторожно, скользя и падая — перемазались страшно все, кроме Люськи. Прижимая к груди ноутбук и матерясь сквозь зубы, она спускалась вниз, больше всего опасаясь за ношу. Игорь также ревностно прижимал к себе фотокамеру, полную снимков. Футляр был также тщательно упрятан в полиэтиленовый пакет и завязан на пару узлов.
Уже внизу, когда под ногами оказались более надёжная древняя каменная дорожка вдоль старой крепостной стены, все оживились и начали хохотать — продрогшие, грязные.
— Люсь, как нога?
— К чёрту ногу, ремешок на босоножке порвала. Итальянские босоножки, это же ужас!
Удар грома подтвердил, что итальянской обуви прогулки по горам — просто смерть. Игорь насмешливо пофыркал, и принялся пафосно завывать в полный голос:
— Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый копирайтером город. Исчезли узкие улочки, соединяющие храм Святого Трифона со страшной гостиницей Фьорд, в которой всего две звезды и двадцать две тысячи сороконожек, опустилась с неба бездна и залила крылатых херувимов над алтарями, дворец Бизанти с церковью Святого Николая, базары, кафаны, переулки, пруды… Пропал Котор — великий город на берегу единственного на средиземноморье фьорда, как будто не существовал на свете!
— Во-первых, не Средиземного, а Адриатического, — сердито встряла Люська, — а во-вторых в гостинице Фьорд нет сороконожек. И прудов в Которе, кажется, нет.
— Ну и фиг с ними, с прудами. Как нога?
— Хреново. Поехали в гостиницу, а?
Не стали мучить многострадальную Люськину ногу и взяли такси. Древние которские стены остались позади, и ливень как-то довольно быстро кончился, словно выдохлась туча, так и не потопив кучку русских туристов. Люся смотрела в окно, ей как самой больной выделили место рядом с водителем, а ребята теснились на заднем сидении. Там пищали девчонки, хохотали парни. Люська улыбалась, оглядываясь через плечо, и сонно щурилась.
Так встретил вечер уставший копирайтер из Самары, спасший свой ноутбук от бурного которского ливня.
— Потянуло по местам боевой славы, ах же, твою дивизию!
И это были не самые горячие выражения — Люся страдала, маялась и геройски улыбалась, когда фотографировали. Но уже к обеду улыбка стала похожа на оскал голодной гиены. Щелчок фотоаппарата, и можно снова примоститься на очередной исторический камушек, и поныть, распекая всю честную компанию, и себя заодно, пустоголовую.
читать дальше
Верно говорят о копирайтерах — несчастные люди. Севрюжью икру не кушают, бриллиантов не носят, на острове Маврикий не были — но обо всём этом пишут со страстью, сидя в родной Самаре. Ровно по Кларочке Новиковой: «Не пойдём сегодня на пляж… У младшенькой аллергия на ананасы» — и так далее. И когда Люсю сманили в Черногорию, упиралась, не хотела — но почему-то поехала. Вывесила у себя в профиле радостное объявление, мол, уехала в отпуск, нет меня — и поехала. Даже вернее — полетела. Хотелось розовых пляжей, старинных улочек, вкусной рыбки и чтобы непременно красавец из местных, синеглазый брюнет, признавался в горячих чувствах.
— Игорь, я не тормоз. Ты ж меня знаешь. Но давайте где-то посидим, — виновато протянула Люся, поджимая ногу, как прихворавшая цапля. Игорь сунул фотокамеру в футляр, с сомнением покосился на ноги девушки и начал развивать идею о том, что кофе сейчас никому не помешает.
Русские туристы, дикарями, эх — да без путёвок. Три девушки, трое парней, все достаточно мобильные и компанейские. Только вот Люська умудрилась наступить на дохлого морского ежа, которого волнами выкинуло на берег и слегка притрусило тут же проклятым Люськой же розоватым песочком. К вечеру стопа распухла и болела, но где наша не пропадала? Хозяйственные девчонки набрали с собой лекарств, накачали пострадавшую парацетамолом и антибиотиками, по совету сочувственно улыбающегося местного намазали ногу оливковым маслом, и полегчало. Но ходить было больно.
— Люсь, я тебя боюсь, — фыркнула Света, глядя, как непоколебимая туристка натягивает утром босоножки на высоком каблуке.
— А что делать?! Шлёпки я порвала, а тут колодка удобная. Да они только кажутся высокими, серьёзно. Я вас тормозить не буду, не болит уже, и опухоль спала.
Лукавила Люська, ранки дёргало, но всех заставлять сидеть возле себя, когда отпуска неделя — свинство жуткое. Поэтому и наелась обезболивающего, и в Котор на запланированную экскурсию поехала. На каблуках. Знай наших! И марку держала, и в фотоаппарат скалилась. Из чистого упрямства ноутбук с собой взяла — мол, я о Которе писала, но ни разу не была, так что на месте как наваяю нетленку, и все от зависти ахнут! Пока впечатления живы. А сейчас проклинала Черногорию, проклинала исторические улочки Котора, чертыхалась на свои каблуки, на безвременно почившего морского ежа и на свою упрямую головушку.
Отыскали самое народное кафе, народнее некуда — достаточно тихо, недорого и грязновато.
— Ну что, — хмыкнул Игорь, — ни у кого не возникло желание тут гостиницу прикупить? Заманивать доверчивых туристов, и подло их морскими ежами…
— Ой, прекрати. Сколько там того ежа было? — храбро рассмеялась Люся, снимая под столом босоножку с ноющей стопы, — мы сейчас ещё и на соседнюю гору полезем.
— Зачем?
— Здрасьте. Оттуда такие виды на Котор — закачаетесь!
Она храбро допила кофе и встала, тут же покачнувшись — забыла, что ремешок не застегнула.
— Вот теперь верю, — засмеялась Света, — уже начали качаться. Ладно, шут с ним, полезли в горы. А то стены старого города вблизи — штука классная, а сверху может и крепость целиком можно посмотреть.
Каблуки и альпинизм — вещи несовместимые. Это известно всем. Но легендарное русское упрямство способно помирить самые несовместимые вещи. Так что на гору забрались достаточно быстро. Уже на склоне достали бутерброды и минералку, которая нагрелась, и довольно жевали, глядя вниз — виды на самом деле были великолепными. Люся, забыв о ноге, которая не просто болела, а зверски ныла, быстро строчила что-то в ноуте, примостившись на очередной исторический камень филейной частью. Игорь непрерывно запечатлял виды — то города, то Люськины, раз уж так сидит удобно.
— Я в тебя сейчас каблуком ткну, — проворчала она, не глядя. Парень тут же поднялся с земли, отказавшись от идеи снимка снизу.
— Каблуки, юбка-размахайка — ты садистка, я тут весь горю и ррррвусь на части от зверской стррррасти, — он хотел ещё что-то сказать, но замолчал, глядя вверх по склону, глянул на часы и уже серьёзно начал всех подгонять, — народ, ноги в руки и вниз, сейчас тут будет очень хреново.
Спуститься они не успели — через вершину перевалилась чёрно-лиловая туча, и будто зацепилась переполненным ведром за камень. Дождь начался без предупредительной мороси, сразу и сильно, и очень скоро по склону понеслись мутные ручейки воды, превращая вполне удобный спуск в опасную горку.
Люська тут же выкинула остатки бутербродов, заученным движением выключила и закрыла ноут, сунула в пакет и в сумку спрятала. И только после этого начала озираться, как мокрая кошка, пытаясь сообразить, куда деваться. В результате все сбились в кучку, и спускались осторожно, скользя и падая — перемазались страшно все, кроме Люськи. Прижимая к груди ноутбук и матерясь сквозь зубы, она спускалась вниз, больше всего опасаясь за ношу. Игорь также ревностно прижимал к себе фотокамеру, полную снимков. Футляр был также тщательно упрятан в полиэтиленовый пакет и завязан на пару узлов.
Уже внизу, когда под ногами оказались более надёжная древняя каменная дорожка вдоль старой крепостной стены, все оживились и начали хохотать — продрогшие, грязные.
— Люсь, как нога?
— К чёрту ногу, ремешок на босоножке порвала. Итальянские босоножки, это же ужас!
Удар грома подтвердил, что итальянской обуви прогулки по горам — просто смерть. Игорь насмешливо пофыркал, и принялся пафосно завывать в полный голос:
— Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый копирайтером город. Исчезли узкие улочки, соединяющие храм Святого Трифона со страшной гостиницей Фьорд, в которой всего две звезды и двадцать две тысячи сороконожек, опустилась с неба бездна и залила крылатых херувимов над алтарями, дворец Бизанти с церковью Святого Николая, базары, кафаны, переулки, пруды… Пропал Котор — великий город на берегу единственного на средиземноморье фьорда, как будто не существовал на свете!
— Во-первых, не Средиземного, а Адриатического, — сердито встряла Люська, — а во-вторых в гостинице Фьорд нет сороконожек. И прудов в Которе, кажется, нет.
— Ну и фиг с ними, с прудами. Как нога?
— Хреново. Поехали в гостиницу, а?
Не стали мучить многострадальную Люськину ногу и взяли такси. Древние которские стены остались позади, и ливень как-то довольно быстро кончился, словно выдохлась туча, так и не потопив кучку русских туристов. Люся смотрела в окно, ей как самой больной выделили место рядом с водителем, а ребята теснились на заднем сидении. Там пищали девчонки, хохотали парни. Люська улыбалась, оглядываясь через плечо, и сонно щурилась.
Так встретил вечер уставший копирайтер из Самары, спасший свой ноутбук от бурного которского ливня.
@темы: Перлы перлистые