АПД — 12Вэй Ин не хотел тащиться всей толпой, он вообще изначально был против вовлечения Вэнь Нина в эту авантюру, но спорить с Не Хуайсаном — только зря время тратить, тем более, что по большому счёту он был прав. Вот казалось бы, ничего особенного не сказал, никакой тайны не раскрыл, привёл исключительно всем известные аргументы, но как-то увязал их в стройную цепочку, на которую смотришь и понимаешь — а ведь логично. Если при этом учесть, что с кандидатурой Лань Сичэня он тоже оказался прав. Да ещё как оглушительно прав… Несмотря на совершенно незапланированные побочные эффекты в виде Мэн Яо. Или это именно запланированный эффект?
Насколько всё было бы проще, если бы он мог оправдать все ожидания Сюэ Яна сам, единолично. Старейшина Илина, как же. Не с этим Золотым Ядром, не сейчас, да и вообще никогда.
Ещё пара дней ушла, как вода в сухую землю, только стараниями Лань Сичэня удалось удержать Сюэ Яна от стремления получить всё и сразу. Этот ненормальный был готов мчаться куда угодно прямо так, с отбитыми рёбрами и опухшим лицом, а Лань Сичэнь… на этом месте размышления Вэй Ина буксовали, и снова приходилось признавать, что на самом деле старания здесь прилагал Не Хуайсан. Именно он буквально на пальцах посчитал, что трое суток без сна никак не искупаются всего лишь одной ночью отдыха, это совершенно недостаточно. Одного Сюэ Яна не отпустят на переговоры просто потому, что потом придётся дольше разруливать проблемы, которые непременно воспоследствуют, ибо талантами дипломата он обделён изначально. А Лань Чжань сейчас нужен своему брату, а сам Вэй Ин останется вместе с ними, и почему бы не потратить это время на то, что рекомендовал первый господин Лань?
— Это на что же? — осатаневший Сюэ Ян даже голос не повысил, только медленно сжимал пальцы в кулаки и сладострастно похрустывал костяшками.
— Нужно поработать над равновесием, — Не Хуайсан безмятежно обмахивался веером, умудряясь при этом руководить какими-то хозяйственными надобностями, на которые ловко перехватил тех людей, которых взял с собой Лань Сичэнь. — Духовные практики, дыхательная гимнастика. Уроки риторики, наконец, но даже и они подождут. Одержимость не доводит до добра. Вот я сейчас вижу по твоему лицу, что ты заорёшь. А не надо орать, попытайся сделать над собой усилие.
— Пытаюсь. Я сейчас над собой охренительное усилие делаю, чтобы не обломать этот веер об твою же физиономию.
— Вот видишь, тебе удалось это сказать, не повышая голос. Несомненный прогресс. Ты способный человек, Сюэ Ян. А когда расслабляешь мышцы лица, то ещё и красивый.
Вэй Ин не смог дальше слушать этот бред, и предпочёл оставить Не Хуайсана смеяться под прикрытием веера, а Сюэ Яна взять за каменные плечи и увести.
— Ты меня учителем называешь из упрямства, или это юмор? — в ответ на неразборчивое ворчание Вэй Ин только улыбнулся. — Сделай одолжение, иди поешь и отоспись. Дай нам отдохнуть от тебя, нет уже никаких сил. Признаю, ты придумал удачный крюк шантажа, но не заигрывайся.
К его удивлению Сюэ Ян послушался. Его не было видно целые сутки, и храм показался приятным местом. Здесь даже можно было отдохнуть, полюбоваться скрытой редкостью, вспомнить о том, что сам по себе Храм Синей Скалы — это драгоценность… плевать хотел Вэй Ин на все эти драгоценности.
Как вскоре выяснилось, на архитектурные изыски было плевать и Лань Чжаню. Он так и не понял, кто кого поймал и затащил за угол, и спонтанное сражение за главенство в поцелуе обернулось искусанными саднящими губами. Вей Ин вспомнил только, как Не Хуайсан звал его откуда-то из сада, а Лань Чжань вместо него яростно рявкнул:
— Я занят!
И после этого умница Не Хуайсан исчез так надёжно, как будто вообще не появлялся здесь. Более того, вообще никто больше не появился. Не часто Лань Чжань позволял себе повысить голос… примерно никогда. Вэй Ин давился то смехом, то стоном, и каждую минуту подсознательно ждал, что сейчас рядом появится ехидный Сюэ Ян и непременно примется комментировать.
— Лань Чжань… кровать…
— К чёрту кровать.
К чёрту так к чёрту. Не время для споров, тут сообразить бы, что происходит. Он валялся на спине, растерзанный и возбуждённый, и шалыми глазами смотрел, как Лань Чжань медленно насаживается на его член, даже не раздевшись до конца. С плеч сползала белая ткань, обнажая ещё не сошедшие следы от верёвок, рисунок проклятья чётко выделялся на внутренней стороне бедра. Вэй Ин до сих пор не понимал, как ему удалось удержаться и не рвануть его на себя одним судорожным движением, как вообще получилось дождаться, досмотреть, как Лань Чжань короткими мягкими движениями опускается всё ниже, принимая в себя весь член до основания. Это потом всё сплелось в вихрь сдавленных вскриков, невнятного рычания. Никогда не думал, что можно отдаваться до такой степени яростно и агрессивно, но в тот момент думать было и нечем.
Слишком быстро, слишком жадно.
— Я должен это повторить, — прошептал Вэй Ин, когда сумел отдышаться. Под горячим телом Лань Чжаня было жарко, а когда он медленно поднялся, захотелось заскулить и прижать его обратно.
— М?
Горячие губы скользнули по краю уха, зубы сжались на мочке. Вэй Ин содрогнулся и всё-таки снова обрушил Лань Чжаня на себя.
— Я плохо запомнил. Нужно будет повторить.
В ответ получил лишь красноречивое молчание, подкреплённое таким многообещающим взглядом, что больше всего хотелось послать куда подальше и храм, и Сюэ Яна с его безумными планами, и всех сопричастных.
Всё же есть одна несомненная польза от воспитания — никто даже бровью не повёл, увидев выразительно искусанные губы. И Вэй Ин понял бы, если бы речь шла только о его губах, но Лань Сичэнь подчёркнуто не обратил внимания на припухшие губы Лань Чжаня, Не Хуайсан сохранял такую же непробиваемую невозмутимость, а вот Сюэ Ян... честно говоря, это настораживало, но Сюэ Ян честно пытался взять с них пример, но и это выходило у него до такой степени вызывающе, что впору взять за локоть, отвести в сторону и прочитать небольшую лекцию о деликатности. Сам назвал учителем, так пусть теперь выгребает.
А потом он припомнил, как сам донимал Лань Чжаня и подсовывал ему фривольные книги, и решил не трогать. Лекции о деликатности? От кого? Второе место по бесстыдству? Не стоит быть таким ханжой.
Беседовать с Вэнь Нином он собирался сам, но если Сюэ Яна было не удержать, то можно не ограничивать количество визитёров.
— Хорошо живут мертвецы, — задумчиво протянул Сюэ Ян, рассматривая небольшой добротный домик, окружённый садом. — Чего же не в Облачных Глубинах?
— Тут спокойнее, — Вэй Ин с удовольствием обвёл рукой сад. — Хорошо же, тихо. И подальше от многотысячных правил. Не Хуайсан, а ты был прав. Такой сад…
Ответ он не услышал — не успел. Вместо ответа со стороны домика донёсся мучительный вопль, оборвавшийся судорожным рыданием, и Вэй Ин сорвался с места. В голове стучало только лихорадочным повтором «чего же не в Облачных Глубинах?» Спокойнее? Хорошо и тихо?! Что случилось? Почему этот голос так знаком?
Дверь с треском распахнулась, он с бешено стучащим сердцем пронёсся по всем комнатам и резко остановился на пороге спальни.
— Небеса… — с хрипом вырвалось из горла, и пришлось придержать бешено рвущееся из груди сердце ладонью.
Взгляд выхватил сразу все детали — распростёртое на кровати тело с запрокинутой головой, мучительно дрожащее горло, приоткрытый рот, длинные волосы метут пол, сведённые судорогой руки. И над этим телом…
Вэй Ин резко развернулся и захлопнул дверь, дико перебрасывая лихорадочный взгляд то на Лань Чжаня, то на Сюэ Яна. И если первый сохранял молчание, то второй задумчиво протянул:
— Теперь я верю. Я на месте лютого мертвеца тоже был бы абсолютно счастлив.
— Господин Вэй? — послышался голос из спальни.
— Да, А-Нин, это я, — Вэй Ин застонал, закрывая лицо ладонью. — А-Лин, твой дядя меня убьёт!
— Не новость, — хрипловатый после криков голос за дверью выражал всё недовольство мира. — Врываться в чужую спальню — да я сам тебя убью. Дай только одеться.
— А-Юань, — позвал Лань Чжань.
— Я одеваюсь, — в тихом голосе плескалось море неловкости.
— Два молодых любовника, — Сюэ Ян для убедительности показал два пальца. — Два! Два повода быть счастливым даже после смерти!
Расхохотаться в голос он не успел. Озадачено потрогал свои губы и изумлённо поднял брови. Он пытался ещё что-то сказать, негодующе замычал, но рот оказался надёжно закрыт.
— Лань Чжань, спасибо, — Вэй Ин никак не мог оторвать ладонь от лица. — Сюэ Ян, это заклинание закрытого рта. Ты можешь порвать себе губы в кровь, если так приспичило высказаться, или просто помолчи, скоро это само пройдёт.
Оказывается, можно неистово хохотать даже с намертво закрытым ртом. Что Сюэ Ян и продемонстрировал. Он беззастенчиво ржал, усевшись на пол у противоположной стены, несколько раз хлопнул ладонью по полу, выражая свой полный восторг ситуацией, и даже изобразил выразительными жестами каскад вопросов, в которых угадывалось банальное любопытство: КАК? Каким образом?
— Лань Чжань, сломай ему руки, что ли… — Вэй Ин с трудом успокаивал нервы. Всё время тянуло то ли разораться, то ли присоединиться к Сюэ Яну и нервно хохотать.
Неизвестно, какое божество деликатности вмешалось, что хотя бы Лань Сичэнь и Не Хуайсан предпочли остаться в саду.
— Не вздумай удрать, — Вэй Ин стукнул костяшками пальцев в дверь.
— Что вы, господин Вэй, — отозвался слегка заикающийся голос.
— Да не ты.
— Не дождёшься, — воинственно ответил Цзинь Лин и пнул дверь с той стороны.
— Я же предупреждал, — сокрушённый голос Лань Сычжуя просто сочился покаянием. — Ты такой громкий…
— Я сойду с ума, — горько признался Вэй Ин и настоятельно пригласил всех выйти в сад.
Сюэ Яна пришлось не менее настоятельно тащить за собой чуть ли не за шиворот, он никак не мог просмеяться. Скорее всего, его неистово веселил сам факт, что он не может выдавить из себя ни слова, хотя вот именно сейчас у него была уйма вопросов, на которые неплохо было бы получить ответы.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил Лань Сичэнь, и Сюэ Ян снова захохотал.
— Неловкость, — пояснил Лань Чжань.
Не Хуайсан только вопросительно изломил брови.
Цзинь Лин вышел первым, злобной фурией зыркнул на Вэй Ина и заносчиво вздёрнул подбородок.
— Нотации будешь читать? Не трудись, — и тут же заступил дорогу Вэнь Нину, который явно собирался опуститься на колени. — Ну уж нет.
— Ханьгуан-цзюн, — Лань Сычжуй встал рядом с ним и церемонно поклонился.
— Трогательно, — Не Хуайсан вздохнул.
— Я вижу, — Вэй Ин снова закрыл лицо ладонью. — Я забыл, зачем мы сюда припёрлись.
И отмахнулся от Сюэ Яна, который тут же дёрнул его за рукав, напоминая цель визита.
— Понятия не имею, с чего начать.
— Позвольте мне? — Лань Сычжуй снова поклонился.
— Я сам, — Цзинь Лин и его задвинул за спину, упрямо смотрел на Вэй Ина с таким вызовом, что хоть сейчас вызывай на бой, но вместо объяснений только смотрел и судорожно хватался за меч.
— Давайте все успокоимся, — Не Хуайсан деликатно кашлянул. — Вэнь Нин. Пойдёмте, я думаю, что нам нужен чай.
— Весь в дядю…
Вэй Ин сам бы посмеялся, если бы не был так ошарашен. Как он там думал совсем недавно? Не стоит быть таким ханжой? Воистину, пророческая мысль.
АПД — 13Сейчас у него снова всё отнимут. Как всегда. Как всю жизнь. Из самых благих побуждений. Цзинь Лин прекрасно всё понимал да, непростительно. Да, возможно где-то даже позор. Да, он нарушил все приличия и все собственные принципы. Плевать. На всё плевать. Кто ему может что предъявить? Вэй Усянь? Серьёзно?
— Не отдам, — он цедил сквозь зубы каждый звук, сам напряжённый как струна.
Смутно знакомый мужчина со смеющимися глазами, кажется, единственный, кто не делал вид оскорблённой добродетели, с неожиданным живым интересом наклонил голову к плечу. Так сделала бы собака, или даже волк. Словно услышал что-то созвучное его собственным мыслям, и снова сдавленно хохотнул, не размыкая губ.
— Цзинь Лин…
Он только помотал головой и повторил:
— Не отдам. Не заставите.
— Что ты себе придумал? — Вэй Ин смотрел с нераспознаваемым выражением лица, которое Цзинь Лин привычно считал как угрозу. Да, угрозу. Не обязательно угрожать зловеще, опасность далеко не всегда готова выражать это лицом. Самый близкий и понимающий человек, ласковый и заботливый, в следующую же секунду сможет вытащить из рукава удавку и превратиться в незнакомое чудовище. А этот — это вообще Сюэ Ян, виделись в городе И, мельком, но и этого хватило, и что он тут делает?
— Учитель Вэй, — по подбородку Сюэ Яна потекла кровь, он всё-таки не смог молчать, разрывая заклятье закрытого рта. — Смотри. Цвет лица. Практически румянец — да, намёк на живые краски, но для лютого мертвеца в своём роде уникально.
— Не позволю, — Цзинь Лин потянул меч из ножен. Сюэ Ян аккуратно толкнул его обратно раскрытой ладонью, с заметным удовольствием послушал металлический шелест идеально совпадающего клинка и ножен.
— Не позволишь что именно? Я понял, не отдашь. Дай угадаю — вырежешь половину Поднебесной.
— Вырежу.
— Молодой глава клана Ланьлин Цзинь, я угадал? — Сюэ Ян хлопнул его по плечу. — Ну, сентиментальная преемственность. Цзэу-цзюнь, с вашего позволения, я этого молодого человека забираю.
— Не позволяю, — Лань Сичэнь категорично нахмурился.
— Приношу свои извинения, неправильно сформулировал, — Сюэ Ян вытер кровь с подбородка и повернулся к Цзинь Лину. — Поговорим?
— Нет, — так же категорично выпалил Вэй Ин.
— Да, — сразу согласился Цзинь Лин, и не увидел, что Сюэ Ян оглянулся на остальных с торжествующим прищуром.
— Какая грубая манипуляция на юношеском чувстве противоречия, — Не Хуайсан снова тяжело вздохнул. — Зато действенная. Я понимаю неловкость ситуации, но судьба сложилась так, что желательно уяснить детали. Пожалуйста, давайте все успокоимся. Ничего страшного не произошло.
Ещё какое-то количество времени ушло на неловкость, но Вэнь Нин опомнился и показал себя гостеприимным хозяином. Цзинь Лин хмурился, и всё время пытался держаться таким образом, чтобы быть между теми, кого не отдаст, и теми, кто пришёл у него всё отнять. И пусть лучше рядом будет ещё Сюэ Ян, с какого-то перепуга смакующий его слова «не отдам». Хоть какая-то поддержка.
Он вцепился в чашку с чаем, судорожно сжимал её ледяными пальцами. Отчаянное ощущение подступающей пустоты снова топило где-то внутри.
Один. С детства один. Всегда находился идиот, который укусить его тем, что его мать умерла, что у него нет отца. Из близких людей — только дядя Яо, а его жена недолюбливала племянника. Наверное, потому что её сын умер. А дядя Яо, сколько он себя помнил, буквально носил его на руках. Как будто ему не давали, запрещали, и он отвоевал себе это право кровью. Откуда Цзинь Лину было знать, что так оно и было на самом деле? Мелким мальчишкой он сам любил залезть к нему на колени, прижаться, счастливо сопеть куда-то в расшитое золотом плечо. Он единственный с ним играл, шутливо боролся, делал вид, что сейчас задушит или покусает, а потом позволял себя побеждать. Тем страшнее было оказаться в настоящей удавке, которая врезается в шею. Особенно когда удавку на его шее затягивает единственный человек, который так его любил. Которого он так любил.
Дядя Чэн — с ним было невозможно. Да, он знал, что у них одинаковый характер, кто-то из прислуги сказал, что это в бабушку. Госпожа Юй отличалась непростым нравом, но и она умерла. Это была своеобразная любовь двух взрывных людей — старшего и младшего, с дядей Чэном они орали друг на друга, и Цзинь Лин не понимал, почему с ним нельзя играть так же весело, как с дядей Яо.
У него отняли даже возможность ненавидеть старейшину Илина, ненавидеть Призрачного Генерала, винить их в смерти родителей. Оказавшись в пустоте, одинокий и растерянный, он не мог не плакать. Ему только это и оставалось — рыдать, прижимая к себе отцовский меч, и собака не могла его утешить, только скулила, тыкаясь мокрым носом в щёку. Но даже привязанностью к собаке его попрекали.
Да, всё уладилось. Как все радовались — удалось разоблачить и победить злодея, страшного лжеца, убийцу, преступника, притворщика. Удалось оправдать старейшину Илина, и даже Призрачный Генерал не виноват. Справедливость торжествует? Все счастливы? Цзинь Лин всё время чувствовал расползающуюся дыру где-то в груди, и уходил подальше в лес. Не помогала ночная охота, он пробовал напиться, он не хотел жить. Чувство долга, исключительно чувство долга — он последний из наследников клана, он должен.
Поэтому когда его, плачущего, обняли чьи-то руки, он даже не посмотрел, кто это. Кто оказался в лесу рядом, кто прижал к себе, кто спрятал его лицо у себя на груди и долго держал, позволяя проораться, гладил по голове, и так уютно молчал, не пытаясь заставить его перестать, вспомнить про долг, вспомнить про клан. Опустошённый и зареванный, он цеплялся за этого незнакомца, боялся разорвать кольцо объятий, а когда, наконец, нашёл в себе силы поднять голову, просто окаменел. Единственным человеком, который проявил такую чуткость, оказался мертвец. Не кто-то из мира живых, а лютый мертвец, убивший его отца собственными руками. Да, помимо своей воли, но всё же…
Цзинь Лин тогда спасся бегством. Молча. И сам пришёл в маленький домик на отшибе, когда пустота снова попыталась его сожрать. Вэнь Нин молча открыл ему дверь, молча впустил, и так же молча прижал к себе. Этого хватало. Этого действительно хватало — в объятиях вечной надёжной смерти Цзинь Лин мог позволить себе быть живым. Между ними ничего не было, кроме долгих часов на его личное горе.
А потом он пришёл невовремя. Просто невовремя. Примерно так, как сейчас вбежал Вэй Ин, потому что даже лютый мертвец, оказывается, нуждается в большем. Цзинь Лин даже не смог закрыть дверь, просто смотрел, как Лань Сычжуй рывками натягивает на себя покрытое страшными шрамами тело, как вбивается резкими толчками, как кончает, кусая губы. А Вэнь Нин после этого выглядит больше живым, чем мёртвым, и даже дышит, действительно дышит. Лютый мертвец не устаёт, не страдает от боли, не способен сам возбудиться без специальных энергетических практик, не может заплакать, с трудом улыбается. Но у него бездна терпения, часто печальные глаза и мягкие губы. И надёжные руки. В тот вечер Цзинь Лин не ушёл. Он упрямо дождался, пока Вэнь Нин оденется, угрюмо поздоровался со смущённым Сычжуем, а потом обнял Призрачного Генерала, спрятал лицо на его груди и затих.
Так всё началось. Трудно. Через боль. Через негодование. Через отвращение к себе и страшное чувство вины. Что угодно, лишь бы снова не остаться одному. Лишь бы у него не отнимали Вэнь Нина. Первый раз в постели. Первый опыт — с лютым мертвецом, и когда его губы сжимаются вокруг члена, хочется выть и орать во всё горло. Он себе и не отказывал. Вот и Сычжуй говорит — ты слишком громкий. И всё испортил. И что теперь?
Он объяснял короткими бессвязными фразами, сухими глазами смотрел в стол, и всё мучил чашку с остывшим чаем.
— Я его не отдам, — снова повторил Цзинь Лин и зло уставился на Вэй Ина. — Если будет нужно, буду с тобой драться. С тобой, с ним, со всеми вами.
Сюэ Ян молча похлопал его по плечу. Он не перебивал, только иногда растягивал в недоброй усмешке окровавленные губы, косился в сторону молчаливо внимающих «судей».
— Цзинь Лин, — наконец выдохнул Вэй Ин. — Ты меня неправильно понял. Я никого не собираюсь у тебя отнимать, и… прости меня. Прости, я дурак. Не подумал.
— Здорово. Что там было про эгоизм, учитель Вэй? Бревно в глазу не жмёт? — Сюэ Ян отнял чашку у Цзинь Лина и залпом выпил. — Давайте я скажу, что вижу?
— Боюсь даже представить, что ты можешь сказать, — Вэй Ин неприязненно поморщился.
— Да, я неделикатный сукин сын, я знаю. Зато я вижу, что глава клана Не был абсолютно прав. У этого человека уникальная воля к жизни и сильнейшие созидательные инстинкты. Каюсь, это я пытался его усмирить — цепи, гвозди в голове. Моих рук дело. Вэнь Нин, прости, что ли. Дело прошлое… теперь понимаю — это не я безрукий идиот, это у тебя совершенно особый случай. Бестактный вопрос: что ты чувствуешь?
— Я чувствую себя живым, — с запинкой ответил Вэнь Нин. — Почти живым.
— Что, если я скажу, что нашёлся способ стать совсем живым? Для этого не придётся отнимать жизненные силы у своих юных возлюбленных — не возражайте, я вижу то, что вижу. Да, он не отнимает силой, вы даёте сами, и у вас обоих по молодости лет жизненных сил в избытке, плюс взаимная привязанность.
— Я его люблю, — тихий убеждённый голос до этого момента помалкивающего Лань Сычжуя растерял всё смущение. — Это не просто привязанность.
— Кого из них?
— Обоих, — твёрдо ответил он. — Ханьгуан-цзюн, простите меня. Я знаю вашу печальную историю, но не повторю ваших ошибок. Я слаб и не готов ждать двадцать лет. Жизнь подчас слишком коротка.
— Дитя, прибереги пылкие признания для разговора наедине, — Сюэ Ян фыркнул. — Тем более, что есть прекрасный способ доказать свою любовь делом. У тебя есть то, что сделает это тело живым. Полностью живым, со всеми приятными бонусами. Жаль, что он начнёт стареть и станет смертным, но при таком уровне ци это будет не скоро.
— А я? — вскинулся Цзинь Лин.
— Ты ему не кровный родственник, поэтому здесь ничем не поможешь. Зато ты кровный родственник другому человеку, который тоже выразил желание вернуться. Насколько я помню, ты его очень любил в своё время. Хочешь вернуть своего дядю?
Цзинь Лин в изнеможении пошарил вокруг руками, снова вцепился в меч.
— Деликатность летящего в голову топора, — прошипел Не Хуайсан.
— Зато я не врываюсь в чужие спальни, — парировал Сюэ Ян.
— И… и маму? — сипло прошептал Цзинь Лин. Он с бешеной надеждой подался вперёд, лихорадочный взгляд перебегал с одного лица на другое, и от того, как перед ним все по очереди опускали глаза, становилось трудно дышать. Лань Чжань покачал головой, поставив точку на этой надежде. Цзинь Лин судорожно сжал зубы, дышал с надрывом, пока Вэнь Нин не подошёл к нему и не развернул к себе лицом. Привычно прижал к себе, вцепившись пальцами в затылок, удерживал мелко дрожащее тело.
— Она не хочет? — глухой голос судорожно прервался.
— А-Лин, — Сычжуй подвинулся ближе и обнял его со спины. — Твоя мама, скорее всего, уже родилась где-то ещё. Где-то растёт маленькая девочка, пусть у неё всё будет хорошо. Таков порядок вещей. Хочешь, я узнаю? Ханьгуан-цзюн, вы ведь можете узнать?
— Могу, — выдохнул Лань Чжань.
— Господи, как стыдно, — простонал Вэй Ин.
Цзинь Лин, только что с трудом сдерживающий слёзы, выбрался из объятий и зло сверкнул глазами.
— Тебе стыдно? Да кто ты такой, чтобы меня стыдиться?! Ты же сам!!!
— Стоп, — Вэй Ин поднял руки, демонстрируя ладони. — Цзинь Лин, мне стыдно, что я оставил тебя в одиночестве. Мне стыдно, что я не подумал — взрослый человек, целый старейшина Илина, и не подумал. Да, бревно в глазу. Я ведь знал, что Цзян Чэн тебя не обнимет. Почему я не догадался?
— Только твоих объятий мне и не хватало, чтобы окончательно рехнуться. Я бы с собой покончил, если бы ты ко мне полез, — Цзинь Лин снова упрямо ткнулся лицом в грудь Вэнь Нина и дышал туда, цеплялся за одежду побелевшими от напряжения пальцами.
— Не нужно про самоубийство, — тихо проговорил Сюэ Ян и рефлекторно слизнул всё ещё проступающую на губах кровь.
— Что мне сделать, господин Вэй? — Вэнь Нин преданно смотрел на него.
— Выслушай их, и прими решение. Сам. Считай, что это мой приказ. Не Хуайсан, расскажи ему.
— Здесь молодые адепты, — напомнил Лань Чжань.
— После того, что мы видели, можно вообще не переживать за их молодость. Поздно, выросли.
Цзинь Лин ещё раз судорожно выдохнул, с трудом разжимая пальцы и отпуская Вэнь Нина. Сегодня у него никого не отнимут. Никого. Он нашёл руку Сычжуя и взял его за запястье, как будто поймал беглеца и не знал, что с ним делать. Они так и сидели втроём, прижимаясь друг к другу, наплевав на все возможные приличия. Никаких уступок пустоте. Больше никогда.
АПД — 14Не было лучшей кандидатуры, чтобы всё обстоятельно рассказать и объяснить, чем глава клана Не. И вряд ли у него когда-то был лучший слушатель, чем Вэнь Нин. Сюэ Ян даже заслушался, но при этом он следил за слушателями и в восторге снова слизнул кровь с губ. Если кто-то из молодых адептов пытался вставить хоть слово, пальцы Вэнь Нина еле заметно сжимались — он ненавязчиво и очень аккуратно высвободился из покровительственной хватки Цзинь Лина, и сам взял его за руку, в другой руке держал руку Лань Сычжуя. И они послушно сохраняли молчание, подчиняясь ласковому нажатию пальцев.
Иногда Призрачный Генерал кивал, показывая, что всё понимает и приглашает рассказывать дальше. Порой уходил в себя, о чём-то задумываясь, и тогда его лицо приобретало подчёркнуто беззащитное выражение. Сюэ Ян с любопытством протянул руку и потрогал его пальцы, потом дотронулся до запястья Цзинь Лина, сравнивая температуру. Уловил внезапно воцарившуюся вокруг тишину и обнаружил, что на него все смотрят с разными выражениями, от удивления и немого укора, до откровенной полыхающей злобы. Злобой полыхал Цзинь Лин, даже крылья носа дрогнули, а губы изогнулись в хищном оскале.
— Бестактность? — с большим опозданием догадался Сюэ Ян и убрал руку. — Просто сравнил, насколько отличается…
— Вы всё ещё бестактны, — Лань Сичэнь терпеливо улыбнулся. — Не нужно объяснять, почему вы считаете свою бестактность приемлемой. Пожалуйста.
Сюэ Ян с минуту подумал, чинно сел на место и кивнул. Поклон посчитал излишним, но когда первый господин Лань говорил с ним таким тоном, возражать не получалось. Это казалось неправильным. Особенно после вежливого «пожалуйста». Это неважно, что он нихрена не понял, важно, что хоть кто-то не смотрит на него волком. Ну, пожалуй, ещё этот птенчик, которого учитель Вэй назвал «А-Юань», выглянул из-за Призрачного Генерала и внимательно на него уставился с необъяснимым выражением лица.
Что ж они все такие сложные-то?! Сюэ Ян снова попытался набраться терпения. А так всё хорошо начиналось, задорно, с шока и волнующего спектакля. И чем закончилось? Он снова вытер кровь с подбородка и предпочёл слушать, как Не Хуайсан в очень аккуратных выражениях расписывает планы, причины таких событий, ювелирно обходя историю с проклятьем. Несомненный талант. Вот и учитель Вэй сказал, что он умный. Ещё бы, конечно умный. Первый господин Лань как-то не вызывал ощущения человека, готового очароваться миленькой пустышкой.
Напряжение за столом постепенно спадало. Цзинь Лин рискнул отойти от своего драгоценного мертвеца и со здоровым задором молодости огрызался на какие-то увещевания Вэй Ина и на укоризненное молчание Лань Чжаня. Не Хуайсан продолжал свою неспешную беседу с Вэнь Нином, который наконец начал задавать какие-то короткие уточняющие вопросы. А вот когда Лань Сичэнь вышел в сад и за ним спустя мгновение проскользнул этот А-Юань, Сюэ Ян не выдержал и так же аккуратно выбрался наружу, сделав на всякий случай вид одновременно скромный и озабоченный. Такое сосредоточенное лицо случается у слишком воспитанного человека, разыскивающего уборную, и ни у кого не набралось окаянства задавать ему эти ужасные бестактные вопросы.
— Это ведь действительно Сюэ Ян, — услышал он и тут же затаился за углом, перестал дышать и напряжённо сжал кулаки. Юный голос сдавленно дрогнул.
— Лань Сычжуй, — а это уже мягкий голос Лань Сичэня. — Да, это действительно Сюэ Ян. Вы ведь слышали объяснения главы клана Не, почему мы оказались связаны одним делом. Если это вызывает ваше вполне объяснимое негодование, то…
— Простите, — судя по еле слышному шелесту такни, юноша склонился в вежливом поклоне. — Если это на самом деле Сюэ Ян, то… прошу меня простить.
— А-Юань. Что случилось?
— Не было ли бестактностью называть его бестактным при всех?
Сюэ Ян от неожиданности открыл рот и вытаращился в пространство. Он вдруг увидел, что действительно находится в красивом саду. Почему он вдруг это заметил, и почему именно сейчас?
— Все так смотрели, — в голосе Лань Сычжуя появился мягкий упрёк и что-то мучительное, звенящее. — Если это тот человек, о котором мне рассказывали, то разве было кому объяснить ему, что такое тактичность? Все смотрели, как на зверя, который просто недавно научился говорить и случайно сказал глупость. Но разве ему повезло воспитываться в Облачных Глубинах? Он не знал тактичности для себя, разве он может волшебно стать приятным? Разве это не нарушает правила клана Гу Су Лань?
Повисла длинная пауза. Сюэ Ян медленно сполз по стене вниз и сел на землю, уперевшись локтями в колени. Уткнулся лбом в сцепленные до судороги пальцы и ухмыльнулся. Очаровательное щенячество молодого адепта. Пылкая жажда идеальной справедливости для всех и каждого, причём совершенно бесплатно. Знавал он одного такого идеалиста, ведомого сияющей мечтой создать клан, связанный не узами крови, а исключительно вот такими чистыми порывами. И чем закончил этот идеалист? Сейчас в него через стенку мешочка для ловли духов и через кожу и рёбра стучало сердце того, кто его, в сущности, и свёл в могилу.
— Это действительно было бестактно, — голос первого господина Лань оказался участливым. — Мне приятно видеть, что твоя жажда справедливости до такой степени велика.
— И она непременно сведёт тебя в могилу, мальчик, — подал голос Сюэ Ян. — Да, ты достойный воспитанник клана Лань из Гу Су. Не будь таким идеальным. Как видишь, я бестактный и таким останусь — подслушиваю и встреваю в разговор. Но если помнишь, даже в самом светлом и восхитительно чистом Ян должна быть чёрная точка Инь. Это не стыдно, это нормально и правильно. Иначе ты окажешься безоружным, когда тьма попытается тебя сожрать. Поверь, поклонами и беседами о справедливости ты не победишь, придётся запачкаться.
— У вас удивительный парадоксальный подход к философии, Сюэ Ян.
Он поднял голову, глядя снизу вверх на подчёркнуто спокойного Лань Сичэня. Лань Сычжуй стоял рядом с ним и заливался смущённым румянцем.
— Но мне было приятно. Видишь, даже на ногах не удержался, — он растянул кровящие губы в злоехидной усмешке. — И раз уж я такой бестактный, позволь дать тебе совет. Впрочем, я его всё равно дам, даже если не позволишь. Когда юному главе клана Цзинь снова захочется сладострастно поорать, наложи на него заклятье закрытого рта. Представляешь, как он взбесится?
— Я никогда… — Лань Сычжуй покраснел ещё гуще. — Почему вы…
— Видишь, это то, о чём я говорил. Я напал на тебя всего лишь словами. Подло, нечестно и расчётливо. И твоя жажда справедливости тебя подвела. Нужно было…
— Довольно, — Лань Сичэнь прервал его. — А-Юань, он специально тебя дразнит. Сюэ Ян, прошу вас.
— Спасибо, — он поднялся с земли и с интересом уставился на молодого адепта. — Нет, правда. Никому не приходило в голову попытаться защитить мои чувства. Выпьешь со мной?
— Правила клана запрещают алкоголь, — молодой адепт снова полыхнул румянцем и сделал шаг назад.
— Ну что вы сделали? — Лань Сичэнь с укоризной покачал головой, когда Сычжуй предпочёл спасаться бегством. — Зачем?
— Ничего, это полезно. Крепче станет.
— Не нужно воспитывать наших адептов.
— И в мыслях не держал, — Сюэ Ян фыркнул. — Он уже получил прививку от болезненной правильности со своими уникальными возлюбленными, я просто напомнил ему об этом. И я отвык…
Он судорожно сжал пальцы на мешочке. Прошло много лет. Он отвык разговаривать с этими просветлёнными, невольно наружу лезло чудовище. Что если он так встретит вернувшегося Сяо Синчэня, что он тут же снова перережет себе горло?
— Вы боитесь?
— Вы слишком проницательны, первый господин Лань, — он откинул назад голову, прижался к стене и поднял взгляд на танцующие где-то в вышине тонкие ветки самой верхушки дерева. — Это естественно… я действительно боюсь.
— Если вам станет легче, мне тоже страшно.
— Благодарю. Не стало.
— Это тоже бестактность.
— Это честность, — Сюэ Ян наконец перестал впиваться дикими глазами куда-то в пространство и уверенно поймал взгляд Лань Сичэня. — Вам будет трудно, когда он вернётся. Мне тоже будет трудно. Неизвестно, кому будет труднее, какое чудовище легче обуздать — которое снаружи улыбается, как проклятый за грехи небожитель, или которое лезет изнутри, ломая рёбра и разрывая кожу. Я ведь даже не знаю, что он думает сейчас.
— Возможно, пришло время обстоятельно побеседовать с даочжаном Сяо Синчэнем? — первый господин Лань стоял рядом, а потом вдруг неожиданно церемонно сложил вместе пальцы и поклонился.
Сюэ Ян опешил и в замешательстве сделал шаг назад, снова прижавшись спиной к стене. Взгляд панически заметался, выхватил изумлённое лицо Вэй Ина, не менее удивлённого Лань Чжаня. Да что ж они все так невовремя умудряются появиться? Как будто посвистел кто-то, все тут же прискакали и уставились на возмутительную картину — глава клана Лань замер перед убийцей и преступником в глубоком поклоне, и не собирался выпрямляться.
— Что вы делаете? — зашипел Сюэ Ян. — Они же меня сейчас бить начнут, не разобравшись, а спрашивать станут потом, и то не обязательно.
— Прошу меня простить за бестактность, — Лань Сичэнь упрямо застыл в поклоне, и стоял, пока Сюэ Ян, окончательно запутавшись, не скопировал его поклон. Стояли друг перед другом, как идиоты на торжественном приёме.
— Я вас умоляю, да выпрямитесь же! Я прощаю вам что угодно, только перестаньте! — Сюэ Ян порывисто схватил его за руки и шумно выдохнул, когда первый господин Лань изволил выпрямиться. — Что за блажь высокородная пришла вам в голову?
— Молодой Лань Сычжуй совершенно прав. Я повёл себя бестактно. Как глава клана, я должен был сам прийти к тем же выводам…
—… и теперь со мной будут обращаться как со слюнявым идиотом, который не умеет даже самостоятельно есть, только вчера из болота выполз и стал похож на человека. Как с вами сложно, люди благородные, ни слова в простоте! Тем более что я вам и так задолжал сотню поклонов. Мне дурно… — Сюэ Ян со стоном протянул руку куда-то в сторону, и под эту руку тут же участливо оказалось подставлено чьё-то плечо, чтобы не дать страдальцу упасть.
Через мгновение сострадательный Лань Сычжуй оказался в зверском захвате за горло, и уставился на острие ножа, плавно покачивающееся прямо перед раскрытым глазом. Сюэ Ян скалился в жизнерадостной улыбке, заслоняясь заложником.
— А-Юань, А-Юань… — прошептал он в порозовевшее аккуратное ухо, прихватил его зубами, с наслаждением наблюдая за тем, как перекосился Цзинь Лин. Опаснее было другое. Куда опаснее было ничем не изменившееся лицо Вэнь Нина, только чернота в глазах стала глубже.
— А говорите, что не надо воспитывать молодых адептов, — Сюэ Ян медленно убрал нож. — Я ведь только что доказал, что твоя мягкосердечность тебя убьёт, и что же ты делаешь снова? Без тени сомнения кидаешься спасать того, кто в общем-то не помирает. Ну упал бы я на землю, глубже травки не провалился бы. Чего ты полез?
— Помочь, — Лань Сэчжуй осторожно потёр шею, едва его отпустили.
— Как замечательно, что все пришли к соглашению, — Не Хуайсан описал сложенным веером изящный полукруг, словно заключая всех присутствующих в категорию соратников, а может быть даже соучастников. — Раз всё хорошо, предлагаю не задерживаться. Господин Вэнь?
— Да, — Вэнь Нин кивнул, беззащитно глядя на Сюэ Яна. Этот невыразительный взгляд через плечо Лань Сычжуя не пугал, но Сюэ Ян понял его как угрозу. Впрочем, угрозу тут же весьма экспрессивно озвучил Цзинь Лин.
— Ещё только раз, и я тебе ноги переломаю.
— Почему ноги? Я же его не ногами трогал.
— Потому что руки я тебе просто отрублю, нет смысла ломать обрубки, — развернулся, сцапал Сычжуя за руку и утянул между собой и Вэнь Нином.
— Это по материнской линии, — неловко прокомментировал Вэй Ин. — Я правильно понимаю, что мы берём с собой даже молодёжь?
— Во-первых, мне нужна их кровь, — Сюэ Ян с трудом удержался от смеха, и сделал такое движение, будто собирался спрятаться за первым господином Лань. — А во-вторых, ты их сейчас отправишь домой, заранее зная, что они нарушат твой запрет, а потом их же за это и накажешь? Ничего я им не сделаю, такие милые мальчики…
— Я боюсь, что они с тобой могут сделать, — Вэй Ин только плечами пожал. — В силу известных нам обстоятельств. Вспыльчивый нрав, всё такое. Давайте просто вернёмся в храм и продолжим, раз уж Вэнь Нин согласился.
Одно дело — доверить объяснения главе клана Не, и совсем другое — объяснять самому. Сюэ Ян измучился, подбирая слова. Вэнь Нин часто повторял фразу, которая сначала смешила, потом провоцировала глухое раздражение, и под конец Сюэ Ян чуть ли не бесился.
— Объясни это другими словами, — снова спокойно попросил Вэнь Нин.
Остаётся только рухнуть головой в стол и орать. Он несколько раз объяснил, как именно вернул свою руку, какие предпринимал попытки, что при этом делал, о чём думал, как в небе располагались звёзды, с какой стороны света дул ветер, и даже как в тот год уродилась вишня.
— А почему ты уверен, что глаза даочжана живы? Их изъяли из живого тела, поместили в живое тело, которое потом умерло и стало лютым мертвецом.
— Я проверил, но ты перепроверь на всякий случай, — Сюэ Ян измучился от вежливых формулировок, которыми время от времени величал его первый господин Лань, так что теперь простое обращение вносило хоть что-то приятное в задолбавший его разговор. — Давай провожу.
Всё так просто. Всё так буднично. Никто даже не ожидал, что из подземелья Сюэ Ян выпадет в объятиях Сун Ланя, тщетно стараясь оторвать его пальцы от своего горла. Его оттаскивали соединёнными усилиями, Вэй Ин ужом скользнул между ними, уговаривал, упрашивал, пока остальные разжимали пальцы Сун Ланя.
— Так. Значит, ты солгал, и Сун Лань не собирается отдавать глаза для возвращения Сяо Синчэня?
— Немного приукрасил действительность, — Сюэ Ян потёр шею. — Ну и бесится, что я у него меч забрал.
— Ну так отдай ему меч, — влез Цзинь Лин, с нескрываемым удовольствием рассматривающий яркие пятна свежих кровоподтёков на его шее.
— Не отдам. Это моё.
— Подождите, — Лань Сичэнь жестом попросил всех помолчать. — Даочжан Сун Лань, вам нужен меч Цзян Цзай?
Тот яростно помотал головой, настороженно смотрел, видимо, пытаясь сопоставить, что все эти люди делают вместе, и почему не дали ему задушить своего врага.
— Логично. Сюэ Ян, отдайте даочжану его меч.
— Да пусть забирает. Но он же хочет и Шуанхуа забрать!
Сун Лань кивнул, требовательно протянул руку.
— А вот это уже пусть обойдётся как-нибудь. Меч Сяо Синчэня я ему не отдам. Это мой меч. Потому что, — Сюэ Ян выразительно прижал к груди мешочек для ловли духов, без дальнейших объяснений ясно показывая, что если душа здесь, то и меч должен быть у него, неужели кому-то это неочевидно? — Глава клана Не, прошу вас, объясните ему.
— Я? — Не Хуайсан только удивлённо поднял брови.
— А кто ещё? — Сюэ Ян снова потёр шею, поморщился. — Учитель Вэй был совершенно прав, если нужно кому-то что-то объяснить, вы самый лучший вариант.
— И уже не «мальчик с веером», а целый «глава клана Не»?
— Если тебя это порадует, я придумаю тебе такой титул, на который небожители обзавидуются, только сделай то, что я попросил.
Он оставил самого умного объясняться с самым лютым, и приложил к своей шее холодную мокрую тряпку. Не то, чтобы так не хотел синяков, просто зачем их копить, если можно попытаться сразу уменьшить ущерб.
— Дай ему поговорить с мечом, — Вэнь Нин принял из рук Лань Сичэня новую холодную тряпку, протянул Сюэ Яну. — Я правильно понимаю, ты боишься начинать разговор?
— Кто сказал?
Это был самый тупой вопрос в мире — все присутствующие знали или догадывались, что он позорно боится начать разговор с душой Сяо Синчэня.
— Видно, — скупо ответил Вэнь Нин, запнулся, мучительно подумал и повторил. — Дай ему поговорить с мечом.
— Он убил себя этим мечом, — шёпотом ответил Сюэ Ян, меняя тряпку на шее.
— Значит, доверял ему, если отдал мечу свою жизнь. Не лишай его этой связи.
Его оставили приходить в себя, только Вэй Ин пробормотал, что лишь идиот скрывает важные данные, а другие идиоты ему верят на слово. Сюэ Ян предпочёл не мешать беседе благородных людей с лютым, но не менее благородным мертвецом, и уединился в глубине сада.
Прежде чем устраивать Сяо Синчэню свидание с его мечом, стоит привести его в порядок. Все желающие могли насладиться редким зрелищем — Сюэ Ян медленно и любовно полировал лезвие Шуанхуа, наводил блеск на ножны, обновлял заточку. Его пальцы почти сладострастно скользили вдоль режущей кромки клинка, а на коленях лежал чуть-чуть приоткрытый мешочек для ловли духов. Если Сяо Синчэнь любит свой меч и действительно хочет с ним пообщаться, то лучше если Шуанхуа замолвит за него словечко.
Сюэ Ян молчал, любуясь мечом, раз за разом покрывал лезвие тончайшей пудрой, медленно стирал шёлковым платком. Это умиротворяющее занятие гипнотизировало, успокаивало. Нужно было раньше этим заняться. Он не заметил, как начал рассказывать. Очень тихим шёпотом, как будто боялся спугнуть. Рассказывал не о себе, а про всех остальных. Какие смешные юные адепты. Какие странные бывают лютые мертвецы. Какие удивительные главы кланов, совсем не такие, как раньше — достаточно молоды, чтобы быть гибкими, и достаточно умные, чтобы позволить себе казаться дураками.
— Знаешь, даочжан… Ведь только дурак всегда старается выглядеть безукоризненно умным. Ты… улыбаешься? Я надеюсь, что ты улыбаешься. Мне так хочется снова увидеть твою улыбку.
Никто не рискнул потревожить убийцу и преступника во время этого разговора, даже когда он разрыдался, обнимая белоснежный меч.
АПД — 15Деликатность часто приводит к странным и даже опасным последствиям. Вэй Ин оказался самым неделикатным из всех — а что делать, если первый по бесстыдству оказался занят. Сюэ Ян постепенно затих. Он выглядел почти нормальным, даже счастливым. Бережно распустил завязки мешочка, лежащего на ладони, иногда мягко поглаживал пальцами второй руки по мягкой бархатистой поверхности.
— О чём он говорит? — Не Хуайсан от любопытства забыл про веер.
— Рассказывает легенды о Храме Синей Скалы, — Вэй Ин пожал плечами. — Кажется, половину он придумал сам. Это в общем-то правильный подход, нельзя же сразу на едва вернувшуюся душу обрушивать свои признания, на это у него должно хватить ума. Да и что он может сказать? «Привет, я Сюэ Ян, помнишь, ты из-за моей лжи устроил резню, убил своего друга, а потом покончил с собой? Поболтаем?» — так себе тема беседы. Лучше скажи, о чём ты договорился с даочжаном Сун Ланем.
— Ты сомневаешься во мне, Вэй-сюн? Важно, что мы договорились. А что он сидит с таким мрачным видом… я думаю, он от природы не очень жизнерадостный. Сейчас с ним беседует Вэнь Нин, объясняет, как вернуть язык. Вэй-сюн, а что это с ним?
Вэй Ин едва не отмахнулся. Ну замер в очередной раз Сюэ Ян над мешочком для ловли духов, это зрелище они видят не в первый раз. Но сейчас у него почему-то слишком странное выражение лица, и…
— Идиот! — он кинулся со всех ног, схватил Сюэ Яна за плечи, сведённые сладкой судорогой. Бессмысленное лицо замерло в слабой улыбке, закатившиеся глаза отливали молочной белизной.
— Ай, — Не Хуайсан всплеснул руками, засуетился вокруг, но бестолковость слетела с него быстрее, чем веер упал на траву. — Вэй-сюн, садись за ним. Вот так, расставь ноги шире, прижмись грудью к спине. Возьми его за руки, я заберу мешочек.
Вэй Ин даже не стал задавать вопросы — только выполнял. В критический момент командует тот, кто лучше разбирается в проблеме, и сейчас это точно был не он. Сюэ Ян дышал медленно, каждый вдох сопровождался тихим блаженным стоном, выдыхал совершенно бесшумно. Не Хуайсан осторожно обхватил мешочек для ловли духов, плавно потянул завязки, стягивая их вокруг пальцев Сюэ Яна.
— Кто же тебя, братец, надоумил трогать душу голыми руками, — напевно проговорил он, осторожно и очень медленно потянул мешочек на себя, успокаивающими движениями выравнивая энергетический фон вокруг него. — И хорошо, что только двумя пальцами, да Сюэ-сюн?
Не Хуайсан заботливо ворковал, осторожно разрывая контакт между Сюэ Яном и душой Сяо Синчэня.
— Держи крепко, — скомандовал он как раз перед тем, как кончики пальцев выскользнули их мешочка, сразу крепко стянул завязки.
Сюэ Ян резко выгнулся назад и забился в судорогах. Вэй Ин держал его крепко, сжимал коленями, обхватил руками и только цедил сквозь зубы:
— Идиот влюблённый… недоучка недобитый.
Не Хуайсан бесцеремонно и с видимым наслаждением отвесил Сюэ Яну несколько пощёчин, вцепился пальцами в его лицо, не давая отвернуться.
— Ну что глаза? — пропыхтел Вэй Ин, когда судороги начали стихать.
— Ещё бессмысленные, но уже живые. Даже моргать начал. Привет, бестолочь, — Не Хуайсан весело улыбнулся. — Поздравляю, ты идиот!
— Что случилось?
Голос Сюэ Яна звучал вяло, как с перепоя. Вэй Ин с трудом разжал руки, и с ещё большим трудом удержался от желания треснуть ему по затылку.
— Ты чего пальцами в мешочек полез? Ты что, это же основы!
— Я не знаю, — Сюэ Ян потянулся за мешочком, успокоено вздохнул, когда Не Хуайсан отдал его, и без сил лёг на траву. — Вернее, я не помню. Я просто рассказывал даочжану про вот те балки под крышей… которые со специальным местом, чтобы птицы вили гнёзда. Мне показалось, что ему понравится. А потом… может случайно.
— Что ты видел? — Вэй Ин надкусил травинку, с любопытством наблюдая за остаточными судорогами.
— Свет, — мечтательная улыбка озарила лицо Сюэ Яна. — Такой тёмный, но свет. Тепло. Мне так хорошо не было уже лет… много, в общем, лет. Счастье, учитель Вэй.
— Восхитительно, — иронично протянул Не Хуайсан. — Ещё горсточка счастья, и мы имели бы возможность наблюдать потрясающий эффект. Вернее, один из двух, в зависимости от того, чья душа сильнее. Либо две души в одном теле, либо твой свеженький труп, и две души в одном мешочке. Вот уж затрудняюсь сказать, какой из вариантов мне был бы интереснее.
— То есть, так нельзя делать?
Разочарование в голосе плеснуло так явно, что Вэй Ин рассмеялся.
— Лучше выпей вина. И не суй больше пальцы в мешочек. Слушай, а где ты учился?
— Где я учился, там сейчас развалины.
— Твоими стараниями?
Сюэ Ян повернулся, улыбаясь. Во всяком случае, эта злая ухмылка выглядела более живой, чем выражение предсмертного счастья на неподвижном лице.
— Ясно, — Вэй Ин поднялся и протянул ему руку. — Вставай. Раз можешь скалиться, можешь и встать. Скажи, мне нужно отнимать у тебя мешочек?
— Нет. Я понял, не полезу больше, — Сюэ Ян прижал к себе меч, прикрывая мешочек, спрятанный за пазуху, поднялся и тряхнул головой.
Его качнуло так сильно, что Вэй Ин предпочёл снова придержать его за плечи. Так и повёл, ошарашенного и слабого. Больше всего задевало, что Сюэ Ян слишком напоминал ему все глупости, которые он сумел натворить сам. В прошлом, разумеется. Но приходилось признать, что так далеко он не заходил. Ишь ты, придумал себе учителя, и кинулся с бесстрашием дилетанта в такую дикую чушь, какую старейшина Илина даже в беспамятстве не мог натворить.
— Самое страшное в мире, А-Ян, это энтузиазм талантливого дурака. Не обижайся.
— На что? Ты назвал меня талантливым. Я польщён.
— То есть, дурака ты пропустил мимо ушей, — Вэй Ин рассмеялся. — Полезное умение.
Сюэ Ян сначала храбрился, но устал уже через несколько шагов, тяжело навалился. Чувствовалось, что он держится на упрямстве и собственной репутации неубиваемого злодея. Вэй Ин может и взвалил бы его сейчас на спину, даже не из заботы, а исключительно из вредности. Но покосился на внимательно наблюдающего Лань Сычжуя, и сделал свою помощь как можно более незаметной. Когда А-Юань успел вырасти? Этим вопросом он задавался нечасто, слишком очевидным был ответ. Но когда он успел настолько пропитаться осознанием собственной правоты? Нужно будет с ним поговорить. Сюэ Ян, конечно, тот ещё засранец, но в главном он прав — если так буквально толковать правила Гу Су, то можно очень быстро найти на свою голову очень больших проблем.
— Что тут у вас? — Сюэ Ян разумно держался подальше от Сун Ланя, хотя тот уже и не кидался.
— Люди убирают в подземельях, — спокойно отозвался Вэнь Нин. — Так будет правильнее. Ветром не принесёт ненужного, насекомые не полезут, легче контролировать энергию.
— И с кого начать? — Вэй Ин устал поддерживать Сюэ Яна, и вздохнул с облегчением, когда он отлип и тяжело опустился на подушку.
— С меня, — Вэнь Нин даже бровью не повёл, видно было, что всё решил и взвесил. — Мне так будет легче понять, что я делаю, как идёт процесс, что при этом ощущает тело. Даочжан Сун Лань составит мне компанию.
— Я помогу, — Лань Сычжуй шагнул к нему ближе. — Всё равно нужна моя кровь.
— Я тоже, — Цзинь Лин смотрел исподлобья, недружелюбно отыскивая любые признаки запрета.
— Твоя кровь всё равно не подходит, — поддел Сюэ Ян.
В ответ послышалось только невнятное бормотание, где легко угадывалось «не твоё дело» и «сам знаю, сам разберусь».
— Какой интересный норов у твоего родственника, учитель Вэй.
— Как ты удивительно тонко и деликатно выразился, ученик Сюэ…
Ошарашенный взгляд в ответ вознаградил буквально за всё. Сюэ Ян явно не очень понял, что делать со званием ученика, и Вэй Ин неприкрыто ухмыльнулся. Одно дело, когда выбрал повод насмешничать, и совсем другое, когда кто-то подхватывает и обращает против тебя твой же выпад. Можно сказать, что это был первый урок правильного боевого искусства.
— Мы поступим следующим образом, — Вэнь Нин сидел в чинной позе с идеально прямой спиной, сосредоточенно смотрел куда-то в стол. — Я проверяю как это работает на себе, одновременно проверяю, что я могу сделать с даочжаном Сун Ланем, а глава клана Не пока доставит тело Цзинь Гуанъяо. Он следующий. Как только его тело окажется пригодным для возвращения души, начнётся самая тяжёлая работа, в которой я не помогу — соединить тело и душу. Не представляю, кто это может сделать и каким образом.
Вэй Ин тут же уставился на Не Хуайсана, уж очень он многозначительно потупился за веером, и острый взгляд как-то настораживал.
— С чего ты взял, что я это могу?!
— О… не ты, Вэй-сюн. Но боюсь, что без тебя нам не уговорить того, кто это может.
— То есть, этот уникальный человек ещё не здесь? Боюсь спрашивать, — Вэй Ин насторожено оглянулся на Лань Чжаня, снова с благодарностью ощущая его безмолвную поддержку. Он бы не справился один. Вернее, справился бы, но он уже пробовал справляться без него, и что получилось? Не очень получилось, он умер вообще-то.
— Боюсь, что нам не просто не обойтись без него, — Не Хуайсан убеждённо кивнул своим мыслям, обмахнулся веером. — У нас ведь нет шансов убедить молодого господина Цзинь покинуть храм и сохранять молчание.
— Ещё чего, — возмутился Цзинь Лин и тут же охнул. Видимо, его осенило догадкой. Он тут же уставился на Вэй Ина, и на него тоже снизошло прозрение.
— А другого способа нет? — безнадёжно спросил он, тут же понимая, что на самом деле нет, и не предвидится, и это, конечно же, гениально, но до такой степени дико, что хочется спрятаться.
— На этот раз он точно сломает мне ноги, — Цзинь Лин поджал губы, упрямо нахмурился.
— Восстановим, — пообещал Сюэ Ян, и с неприличным любопытством приоткрыл рот. Видимо, очень хотелось засыпать всех вопросами. Однако он быстро восстановился, Вэй Ин думал, что он дольше будет возвращать свою характерную наглость.
— Цзыдянь ведь может выбить душу из тела буквально одним ударом, — Не Хуайсан рассуждал логично, скромно потупив глаза. — Я убеждён, что глава клана Цзян немало удивится, если предложить ему использовать Цзыдянь для прямо противоположных целей, и он непременно откажется в самых резких выражениях.
— И постарается выбить душу из меня, — Вэй Ин только вздохнул и ткнул Сюэ Яна локтем в бок. — Я не собираюсь молчать и всё ему выложу про твою подлую натуру. Мой брат может и взрывной, но в глубине души он разумный, справедливый, так что готовь спину к кнуту.
— Скажи ему, что у него будет прекрасный шанс избить Мэн Яо. Я бы ухватился за этот шанс двумя руками, — этот бессовестный только рассмеялся, нежно выглаживая кончиками пальцев рукоять Шуанхуа, бестрепетно выдержал злобный взгляд Цзинь Лина и тут же предложил. — Предлагаю напиться, пока строгий дядя не начал воспитательную работу.
— Сюэ Ян, — с расстановкой и мягкой укоризной проговорил Лань Сичэнь, и это подействовало.
Может стоит отправить его на обучение в Гу Су? Вэй Ин растерянно хмыкнул и попытался как-то упорядочить все предстоящие события, по-детски загибая пальцы, но быстро махнул рукой. В конце концов, когда вернётся даочжан Сяо Синчэнь, у него будет прекрасный шанс заняться воспитанием своего одержимого поклонника, вряд ли кто-то ещё сможет наставить его на путь истинный. Хотя если Лань Сичэнь сумел завоевать такую своеобразную привязанность самого беспринципного изверга Поднебесной, то это наводит на неожиданный вывод… нет безнадёжных людей, к любому можно найти подход. Но на всех одного Лань Сичэня не хватит, вот в чём трагедия Поднебесной.
Сюэ Ян многозначительно кашлянул, привлекая к себе внимание, и удивительно вежливо поинтересовался:
— Господин Вэнь, вы позволите мне присутствовать?
Вэнь Нин смутился, тут же растерял степенность и кивнул.
— Зачем ты там? — подал голос Цзинь Лин.
— Затем, что я смогу подсказать, если что-то пойдёт не так. В конце концов, я пока что единственный, кто успешно применил этот способ на себе, — Сюэ Ян ребячески показал Сун Ланю кончик языка. И это, конечно же, снова было бестактно, но Сун Лань уже взял себя в руки, и только холодно мазнул по нему взглядом.
Вэй Ин оценил эту пикировку, не зря Сюэ Ян перестал нагло гладить меч, а в воздухе повисло напряжение. Когда на тебя так холодно смотрят глаза любимого человека, в сердце наверняка происходит что-то страшное.
— Когда начинаете? — нужно как-то разрядить обстановку, и Вэй Ин поманил к себе Цзинь Лина, отошёл с ним в сторону. — Проследи, чтобы эти двое не сцепились там.
— Ты не пойдёшь?!
— А действительно… Нет, мне стоит поговорить с твоим дядей, но его можно не тревожить, если ничего не получится. Так что придётся этот сложный разговор отложить.
Цзинь Лин с облегчением вздохнул, и его было бы сложно не понять. Вэй Ин с удовольствием отказался бы впутывать Цзян Чэна в эту авантюру, да и ответственность следить за тем, чтобы лютый мертвец не кинулся снова на убийцу из Куйджоу — так себе привилегия. Конечно, на самом деле ответственным стал бы Лань Сичэнь, способный одним авторитетом охладить одну горячую голову, но молодому главе Цзинь лучше об этом не думать.