В целом — понравилось, и даже очень понравилось. Зона огромна и там есть длинные пространства, где, конечно же, груда всего интересного, но в глобальном плане — лес, да и лес, пустое пространство, и вроде снова лес. Пешком не находишься, и можно сдуру присесть отдохнуть на какую-нибудь сурово фонящую точку.

Что оказалось именно для меня чертовски важным, так это отсутствие информационного шума. Ни одного рекламного баннера, ни единого билборда с их вечными «купи-купи-купи, и проголосуй за нашего кандидата Пупкина».

Такие развалившиеся дома есть везде. Честно, сначала чувствуешь лёгкий скепсис, когда смотришь на первую мёртвую деревню. Все автобусы останавливаются в одном месте, дают пройтись по бывшей главной улице, посмотреть дома, кое-где зайти внутрь. «Ну, такого добра у моей тётки под Черниговым знаете сколько?» — в таком вот ключе. Однако очень быстро начинаешь понимать, что тут обстоятельства были совсем иными. Чем ближе к Припяти, тем это ощущение сильнее. Особенно когда у всех внезапно начинают страшными голосами завывать дозиметры, фиксируя внезапно скакнувший ввысь радиационный фон.

Конечно, очень заметна «работа на антураж». Грязная кукла верхом на пластиковой лошадке. Это ожидаешь увидеть, и её кто-то любезно там поставил.

Сама Чернобыльская АЭС выглядит своеобразно. Подсознательно ожидаешь увидеть чёрти что, хотя логика как бы подсказывает, что это режимный объект, тщательно охраняемый. Так и есть, собственно.

Объект Дуга — т.н. «Выжигатель Мозга» — это монументальное нечто, и в ветреный день я бы там сидел часами, чтобы слушать неповторимый звук. Она поёт. Совершенно потусторонний звук, пробирающий до костей, чем сильнее ветер, тем он пронзительнее.

В Припяти ощущение пиздеца становится особенно отчётливым. Ты просто видишь деревья, а потом поднимаешь глаза выше, и понимаешь, что это многоэтажный дом, его просто уже практически не видно. Сравнительно открытые участки — это где подразумевалось обширное открытое пространство, главная площадь города например. Думаю, что лет через тридцать и там уже будет не протиснуться.

Потрясающе, что гиды не нагнетают, нет. Никто не таращит глаза, не вещает таинственным голосом всевозможную хтонь. Зато вам показывают фотографию как это было, ставят вас на место фотографа и предлагают посмотреть, как стало. Впечатления просто потрясающе сильные.

Подсознательно я ожидал увидеть пустые окна без стёкол. Не понимаю почему меня потрясло огромное количество целых окон. Сразу становится понятно, что город оставили и ушли, он не подвергался обстрелам, его не громили.

Мы шли мимо школы по каким-то узким тропкам, часть школы уже обвалилась — рухнула крыша, проломила перекрытия. Учебники, тетради, какие-то стенгазеты… ещё одно — одичавшие розы на клумбах в некоторых местах так и не превратились в шиповник. И между ними цветочек с названием «японское солнце» (не знаю, как он называется на самом деле), который просто размножается самосевом год от года. Возле Дуги есть развесистая яблоня, вся усыпанная плодами. Сейчас они ещё мелкие и зелёные. Гид сказал, что по осени она вся в огромных красных яблоках. Смотреть больно, есть нельзя.

После целого дня в зоне стоять у памятника ликвидаторам — это уже не для галочки. Это чувствуется настоятельной потребностью.

На всех КПП к людям выходят собаки. Очень дружелюбные и ласкучие. Невозможно не погладить, прижимаются к ногам, блаженно закатывают глаза. Это собаки из сотрудников, но говорят что иногда случаются одичавшие стаи, и им лучше не попадаться.