Ко мне иногда подходят и спрашивают, тревожно и с претензией заглядывая в глаза: Торетти, что это с тобой? Ты ставишь себя вне общества, кактибенистыдно?
Што вы — скромно так говорю я. Што вы, я никогда ничего никуда не ставлю, сижу тихо в своей паутине и не гугу.
А политика? — спрашивают они, и как Ленин смотрят добрыми глазами. Мол, куда изволите, Кармелл свет Торетти, на Колыму, али Воркута вас соблазняет, аполитичный вы наш?
Посему щетаю своим долгом расставить все палки под ёлки и сказать пра политику.
Когда я был есчо йун и необстрелян, и не брился вообще, ни в каких местах организма (за отсутствием любых вторичных половых признаков), мой дом был полон политики по самые антресоли. Отец вёл политзанятия и выписывал неприличное количество прессы. Пресса активно прочитывалась, изучалась и обсуждалась. Ребята, я знал о текущей политике ВСЁ. От официальной версии до диссидентствующих разговоров на кухне. Отец деятельно прививал мне следующий взгляд: "Понимаешь, Леричество, ты можешь не интересоваться политикой. Но это не значит, что политика не заинтересуется тобой. Учти это". И я учитывал. Папка был для меня авторитетом в таких делах, поэтому я взял "Комсомольскую правду" и газету "Труд", сунул подмышку "Литературную газету" и слегка вольнодумский по тем временам "Огонёк". Родители всегда выписывали неприличное количество прессы — только на меня одного был оформлен журнал "Пионер", "Юный натуралист" и пресловутая "Пионерская правда" (в которую я бодро строчил какую-то лютую хуергу и даже один раз напечатали). С отцом друг у друга выдирали "Техника молодёжи" и альманах "Научная фантастика" (или как он там назывался. Ребята, там можно было прочесть Лема и прочих зубров!).
В скором времени меня страстно полюбила классная руководительница. Со свойственным мне фанатизмом я вырезал из газет то, что мне казалось интересным, и создавал тематические сборники. давайте опустим завесу жалости над тем, что я был единственным школьником в посёлке, который знал и мог среди ночи отбарабанить состав Политбюро СССР, КНР и почему-то действующего на тот момент премьер-министра Японии Тосики Кайфу. Приезжающие комиссии из гороно восторженно разглядывали мои кондуиты, рукоплескали классухе, которая рдела в платочек, а я ревнивым неформальным коршуном парил рядом в совершенно непристойном виде и следил, чтобы никто не попятил вырезки с репортажем спец-корра Комсомолки о поездке в дружественный Вьетнам.
А потом политика заинтересовалась нами. Нежно и ненавязчиво. Папе не помогла его подкованность и осведомлённость. Ему сделали предложение, от которого он не должен был отказываться. Он отказался. Времена были уже не те, ему не грозил лесоповал, но отказ повлёк за собой цепочку серьёзных неприятностей. Эти люди нагло и мстительно отрубили ему крылья. Он ещё пытался летать, боролся, негодовал, пил. Но на компромисс со своей совестью пойти не смог. Он гордо и с полным осознанием своей правоты отказался от звания майора, которое ему предложили при переходе из советской армии в армию независимой Украины. Тогда некоторые офицеры пошли на принцип и сказали, что присягу невозможно "перепринести". Честь мундира была возведена в абсолют, и он ушёл, тихо радуясь тому, что успел накопить выслугу лет. Прошло время, болезнь усугубилась, и отец в результате покончил с собой.
Я не хочу ничего говорить о политике, несмотря на то, что обычно в курсе. Я не хочу становиться ни на какую сторону. Пусть политика живёт отдельно от меня, снаружи, а не в крови. Да, время от времени я высыпаю свою имху, и она вовсе не отвечает той точке зрения, которой обычно рукоплескают экзальтированные дамы в ЖЖ и одобрительно хмурятся суровые мужики с не менее суровыми аватарками.
На самом деле я эскапист и задрот, ребята, с собственным взглядом на окружающий мир. Я очень с оглядкой "люблю" людей в массе, близко принимаю к сердцу неурядицы, могу заплакать над книгой или даже аниме. Я банален, как ракушка на морском берегу. А политика... Да хер с ней, с политикой. Вот вы что хотели бы читать в этом дневе, что вам нравится, когда оно тут появляется?